Ренегаты коммунизма:
«Рабоче-крестьянский блок» Маурина и троцкисты

1. Маурин и принципы пролетарской революции

Агентура буржуазии в среде рабочего класса не ограничивается социал-фашизмом и анархо-синдикализмом. Она идет дальше, прикрываясь не только именем «социализма» или «анархизма», но и именем «коммунизма». «Рабоче-крестьянский блок» Мауринa 2 и «Левая коммунистическая» троцкистов представляют собой две организации, выполняющие задание буржуазии по ослаблению и разложению рядов компартии.

Разгром предательского, ренегатского руководства этих организаций, завоевание на сторону действительного ленинского коммунизма обманутых им революционных рабочих - является важнейшей задачей компартии наряду с задачей разгрома социал-фашистского и анархо-синдикалистского руководства.

«Рабоче-крестьянский блок» Маурина проявляет свой оппортунизм и предательство в довольно беззастенчивых и открытых формах. В известном выступлении в мадридском Атенее в июне 1931 г. Маурин для успокоения буржуазной публики заявил, что он является не ортодоксальным коммунистом, а коммунистом особого рода, которого легче понять, который лучше приспособлен к испанским условиям. Это «приспособление» Маурина выразилось в отказе от лозунга Советов, в равнении на мелкобуржуазный «конвент» и прямой борьбе против Коммунистического Интернационала.

Этой постановкой вопроса мауристы оказывают неоценимую службу буржуазии. Они выполняют важнейшее задание контрреволюции, прочно заинтересованной в разрыве международной солидарности революционного пролетариата. Формула «революционный колониализм» является отвратительной буржуазной клеветой на Коммунистический Интернационал.

Международное единство коммунистического движения является историческим достижением пролетариата. В современной обстановке кануна нового тура войн и революций, обстановке чрезвычайного обострения классовых противоречий это единство является важнейшим условием успеха пролетарской борьбы. Отношения между Коммунистическим Интернационалом и его секциями строятся, конечно, вовсе не на превращении их в однотипные «стандартизованные модели», а на единстве действий, учитывающих все конкретные своеобразия места и времени. «Международная революция пролетариата складывается из разновременных и разнородных процессов» - говорит программа Коминтерна. И теория и практика Коммунистического Интернационала показывают применение различной тактики для достижения одной и той же конечной международной цели - установления диктатуры пролетариата и построения бесклассового и безгосударственного коммунистического общества. Мауристы же под флагом защиты «самостоятельности» испанского революционного движения фактически предают его, так как классовая борьба пролетариата интернациональная и может победить только как неразрывная часть международного пролетарского фронта. Отрывая испанское коммунистическое движение от Коммунистического Интернационала, мауристы показывают, что их «коммунизм» является лживой фразой, что на деле они представляют националистическую мелкобуржуазную партию, прикрывающуюся пролетарской маской, чтобы лучше выполнять свою предательскую задачу.

Условная форма, в которой мауристы в приведенном выше тезисе говорят о принятии марксизма и ленинизма, не случайна. Они так далеки от марксизма и ленинизма, что сами не решаются иначе говорить о нем.

Принятые тем же конгрессом тезисы о «коммунистическом объединении» наглядно демонстрируют, насколько далеки мауристы от ленинизма в таком, например, важнейшем вопросе, как вопрос о демократии. Как известно, крупнейшей исторической заслугой Ленина является то, что он вслед за Марксом вскрыл и показал классовый характер «демократии». Основываясь на учении Маркса, Ленин в особенно красноречивой и наглядной форме на основе опыта современной эпохи показал, что так называемая буржуазная демократия является в действительности диктатурой буржуазии, и что, с другой стороны, диктатура пролетариата является пролетарской демократией. Ленин резко подчеркивал принципиальное отличие между буржуазной «демократией» (диктатурой), стремящейся к увековечению классовых различий, и между пролетарской диктатурой (демократией), стремящейся уничтожить классовые различия. По этой причине пролетариат, освобождающий трудящееся человечество, открыто провозглашает о своей диктатуре, тогда как буржуазия, угнетающая трудящихся, прикрывает свою диктатуру лицемерными фразами.

Мауристы в самой наглой форме искажают учение Ленина о демократии. В пункте IX указанных тезисов говорится следующее:

«Коммунизм, стремясь к действительности, лишенной каких бы то ни было классовых следов демократии, должен сохранять и умножать как драгоценное добро исторически приобретенные в классовой борьбе элементы демократии и не отказывать в благе демократии никому кроме тех, кто сознательно или нет хотят отнять ее у пролетариата. «Между политическими требованиями рабочей демократии и буржуазной демократии разница не принципиальная, а количественная», говорил Ленин».

Мауристы клевещут на Ленина. Они нагло приписывают ему свои собственные оппортунистические взгляды. Они прячут от масс указание Ленина на противоположность между буржуазной и пролетарской демократией и на необходимость разбить буржуазное государство, что бы установить диктатуру пролетариата для перехода к бесклассовому и безгосударственному обществу. Они чисто по реформистски скрывают классовый характер буржуазной демократии и представляют весь революционный процесс как процесс постепенного накопления элементов внеклассовой «ценности», абстрактной демократии.

Трудно представить себе более резкий разрыв с марксизмом и ленинизмом, с революционной пролетарской линией. Это буржуазно-демократическое содержание «мауризма» прекрасно вскрывает истинную подкладку его клеветы насчет «революционного колониализма». Маурин стесняет международное единство пролетариата, потому что он чужд пролетариату, потому что он хочет не бороться за диктатуру пролетариата, а ловить голоса мелкой буржуазии и отдельных рабочих, используя их симпатии к коммунизму, внося путаницу в их ряды и помогая, таким образом, буржуазии.

Выраженные Мауриным симпатии к «якобинцам из Атенея» являются неслучайными. Они отчетливо выявляют его природу мелкобуржуазного демократа, маскирующегося под коммунизм, благодаря тому, что основное историческое действие, совершающееся сейчас в человеческом мире, есть пролетарская революция.

Но якобизм Маурина является не менее ложным, чем его коммунизм. В современную эпоху только подлинный коммунизм является подлинным якобизмом, т.е. иначе говоря, только последовательная борьба за пролетарскую революцию является в то же время последовательной борьбой за буржуазно-демократическую революцию. Мелкобуржуазный же демократизм, оторванный от пролетарского руководства и от перспективы социалистической революции и диктатуры пролетариата, на деле является карикатурой на якобизм. Маурин - близкий родственник Балбонтина.

2. Маурин и движущие силы испанской революции

Мелкобуржуазный демократизм Маурина наглядно проявляется в его оценке движущих сил испанской революции. Принятую контрреволюционным буржуазным учредительным собранием конституцию он оценивает как «мелкобуржуазную» и утверждает, что она «является мостом между революцией и контрреволюцией», между «демократической республикой и республикой фашистской».

Здесь соединены два грубейших принципиальных заблуждения. Во-первых, контрреволюционная конституция рассматривается как нечто промежуточное, как мост от революции к контрреволюции, т.е. проявляется подлинное примиренчество к продукту творчества палачей испанских трудящихся. Во-вторых, революция отождествляется с «демократической республикой», что вполне гармонирует с мелко буржуазно-демократической позицией Маурина, отказывающего понимать, что в настоящих условиях «демократическая республика» стала лозунгом контрреволюции, а лозунгом революции является республика советская.

Эта неправильная установка Маурина проявляется и в его оценке правительства Асанья 3 -Кабальеро 4 . Это правительство активной контрреволюции, как и его конституция, оказывается «типично мелкобуржуазным», характеризуется как промежуточная переходная «керенщина». Этим самым оказывается серьезная услуга правительству Асанья, так как поддерживается и пропагандируется иллюзия, будто оно не является контрреволюционным. Маурин при этом поистине побивает рекорды предательского оппортунизма. Он говорит: «Что социал-демократия за восемь месяцев республики стала ключом политической ситуации - так как кабинет Асанья полностью находится под контролем социалистов - является историческим фактом большой важности. Он показывает, что буржуазия посредством демократических форм постепенно теряет политическое руководство. Власть, осуществляемая социалистами, не есть еще власть пролетариата, но нет сомнения, что она ближе к пролетариату, чем правительство Лерруса или Маура 5 -Санкурхо» 6 .

Становится ясным, как далеко ушел Маурин от коммунизма. Влияние социал-демократии в правительстве Асаньи бесспорно. Но это влияние не противоположно господству буржуазии, а наоборот, поддерживает и укрепляет его, так как Ларго Кабальеро, Прието 7 , Фернандо де 8 (Лос Риос) являются не худшими (даже лучшими в некоторых отношениях) приказчиками буржуазии, чем остальные члены министерства. Утверждение Маурина, что при демократии буржуазия постепенно теряет политическое руководство - типичное социал-демократическое утверждение. Уход от коммунизма вполне естественно приводит к лагерю контрреволюции. Кровавой насмешкой над испанскими трудящимися является заявление Маурина, что власть социалистов «еще не» пролетарская власть, но что она ближе к пролетариату, чем власть Маура-Санхурхо. Как будто социалисты не правили вместе с Маура-Санхурхо. И как будто пребывание Маура в оппозиции и перемещение Санхурхо опровергают тот факт, что их союз с социалистами на деле не разорван, что против революционного движения рабочих и крестьян они едины.

Свою аналогию Асанья, социалистов и демократии Маурин соединяет с крайним пессимизмом в оценке хода классовой борьбы пролетариата и трудящегося крестьянства. Политические тезисы, принятые последним конгрессом, категорически утверждают, что «приближается час бонапартизма, час Ковеньяка, Павиа, Корнилова». Помимо того, что это утверждение в соединении с оценкой правительства Асаньи как «керенщины» ослабляет критику этого правительства, здесь характерно настроение пораженчества революции, преувеличение сил противника, преуменьшение сил пролетариата.

Почти все крупные классовые столкновения, имевшие место до сих пор, оцениваются Мауриным, как поражение пролетариата. Исторические стачки в Севилье (июль 1931 г.) и в Барселоне (сентябрь 1931 г.) характеризуются Мауриным как соответствующие «кровавой июньской борьбе на улицах Парижа в революции 1848 г., испанской революции в июле 1873 г., движению немецких спартанцев в январе 1919 года».

Как известно, перечисленные выше исторические события являются примером решительных поражений революции, за которыми следовал период реакции. Следовательно, своей исторической параллелью Маурин хочет сказать только, что испанская революция уже разбита, что уже начался период реакции. Маурин устраняет всякие сомнения насчет своей позиции, говоря по поводу буржуазного правительства и его «реформистской» деятельности, что «пришел уже час, когда победитель ставит условия, положив ноги на стол».

Эта оценка настоящего положения в Испании является глубоко ошибочной, глубоко пораженческой. Ни стачки 1931 г., ни январско-февральские бои 1932 г. не являлись окончательными решающими боями революции, после которых начинается поворот в развитии. Это были частичные бои, со все возрастающей остротой и напряжением. И впереди новые, еще более крупные бои. Испанская буржуазия вовсе не находится в положении победителя, диктующего условия. Она продолжает свои маневры, чтобы ослабить натиск революции и разбить ее. Революционный натиск испанских рабочих и крестьян не закончен. Он идет вперед, неравномерно, неорганизованно, при противодействии многочисленных агентов буржуазии, в числе которых находится и Маурин, но идет вперед. Ведущееся на отдельных участках наступление буржуазии является и контрнаступлением против натиска революции.

3. Политическая тактика мауринистов

Политическая тактика мауринистов служит прекрасным практическим доказательством того, что отрыв коммунистического движения от интернационала означает в действительности разрыв с коммунизмом. Отказавшись от проведения правильной последовательной ленинской линии, Маурин занялся беспринципным лавированием между различными политическими группировками и в связи с различными политическими вопросами. В результате получилась эклектическая путаница, характерная для мелкобуржуазных политиков.

С одной стороны, Маурин заявлял, что «мы пропагандируем взятие власти Сеэнто» 9 . Далее в документах его группы говорится о взятии власти профсоюзами и фабзавкомами. В то же время упоминаются и Советы, как «органическая система правительства». Это политическое жонглирование не вносит ясности в основной стратегический и тактический вопрос революции. И менее всего ясен другой мауринский вариант «лозунга» - взятие власти «рабочими организациями».

Лозунг взятия власти Сеэнте отражает период близости Маурина к руководству анархо-синдикалистской организации, попытку его примазаться к этому руководству, слиться с ним. В это время Маурин сделал свое известное ликвидаторское предложение о создании коалиционной редакции «Солидаридад обрера» в составе двух представителей от «рабоче-крестьянского блока», двух представителей ФАИ и двух представителей группы Пестанья. Оппортунистическое примиренчество Маурина зашло, таким образом, так далеко, что он предлагал оставить Пестанья в редакции как раз тогда, когда под давлением рабочих низов этому матерому предателю пришлось уйти из нее.

Для мелкобуржуазной беспринципности Маурина характерно, что свое прислужничание анархизму он склонен был соединять с заявлениями об эволюции анархизма к коммунизму. Так, например, в воззвании, выпущенном рабоче-крестьянским блоком после события в Л... говорится следующее: «Перед нами исторический факт величайшего значения, свидетельствующий о важнейшем повороте в ходе нашей революции. Анархизм прекратил свое существование. Рабочие и между ними, естественно, анархисты, приняли марксистский тезис о взятии власти».

Верно, что в событиях в бассейне реки ... выявилось, что анархисты вопреки своим доктринам вынуждены действовать как политическая власть. Но отсюда очень далеко до сознательного «принятия марксистского тезиса» и тем более до исчезновения анархизма. Беспринципная фраза Маурина не стеснена никакими рамками.

Лозунг взятия власти Сеэнте не выдерживает никакой критики. Помимо прочего, он оставляет в стороне многотысячную массу рабочих Ухете 10, которые, конечно, неправильно поступают, следуя руководству своих социал-фашистских вождей, но прав на власть, как неразрывная часть рабочего класса, не теряют. Такое резкое противопоставление Сеэнте Ухете вместе с тем смазывает антиреволюционность анархизма и анархо-синдикализма, ослабляет коммунистическую критику их.

Лозунг взятия власти профсоюзами не лучше предыдущего. Он оставляет в стороне неорганизованных рабочих, составляющих не менее половины испанского пролетариата. Но важнейшее здесь то, что самое предложение передачи власти профсоюзами - не коммунистическое, а анархо-синдикалистское. Оно смазывает вопрос о характере государства переходного периода и о роли мелкособственнического крестьянства, не могущего войти в профсоюзы. В то же время оно фактически ведет к ликвидации профсоюзов, как таковых, т.е. как организаций, защищающих непосредственные требования рабочих, раз предлагает нагрузить их всеми функциями власти.

Неправилен лозунг и о взятии власти фабрично-заводскими комитетами. Фабзавкомы являются, действительно, широкими политическими организациями, способными подготовить взятие власти пролетариатом и союзным ему крестьянством. Но эту свою роль они могут сыграть лишь как зародыш, как предшественник, как путь к созданию Советов, которые являются единственной формой революционной рабоче-крестьянской власти.

Как оппортунист и путаник, Маурин без разбора хватается за все, что попадается под руки. Упоминание им и Советов, как «органической системы правительства», при отказе от Советов как основного лозунга революции, только ярче подчеркивает его эклектизм и беспринципность.

В то же время для Каталонии Маурин выдвигает лозунг каталонского учредительного собрания, что в настоящих условиях означало бы второе издание Хенералита. Для мелкобуржуазного демократизма Маурина такой лозунг не случаен.

Завершением эклектизма Маурина является лозунг нейтрализации середняка, принятый на последнем конгрессе. Как известно, этот лозунг является типичным для социалистической революции. Для настоящего же этапа испанской революции, для аграрной революции характерной является возможность осуществления союза не только с беднотой, но и с середняком для разгрома помещичье-церковного землевладения. То, что Маурин, этот типичный правый ренегат, занял здесь формально «левую» позицию, не должно вызывать особого удивления. Беспринципность и эклектизм не отличаются особой последовательностью.

4. Ликвидаторский характер мауринизма

Основной смысл и содержание мауринизма - ликвидация коммунизма. Помимо разобранных выше антикоммунистических позиций в основных вопросах стратегии и тактики революции, об этом специально свидетельствует отношение мауринистов к вопросу о самой партии. Мауринисты на деле растворяют партию в широком расплывчатом «рабоче-крестьянском блоке». Статья Виктора Коломе «Федерация и блок» развивает своеобразную «теорию», подчеркивающую полную чуждость мауринистов ленинскому учению о партии. Коломе ставит вопрос о глубоком различии, которое существует между подготовленными, сознательными членами партии и широкой массой симпатизирующих коммунизму рабочих. Включение этих рабочих в партию, иначе говоря, создание массовой коммунистической партии Коломе считает невозможным. Массовая коммунистическая партия, по его мнению, «будет приведена к бессилию благодаря различию мнений и путанице от лучше подготовленного коммуниста до симпатизирующего. Механизм будет работать с большой трудностью, и кризисы будут постоянными. Результаты: аппарат бесполезный». С другой стороны, продолжает Коломе, группа сознательных, подготовленных коммунистов, количественно ограниченна и нуждается в широкой организации сочувствующих, чтобы проводить свою политику. Коммунистическая Федерация Маурина и Рабоче-крестьянский блок представляют как раз, по мнению Коломе, сочетание такого сознательного меньшинства с широкой организацией сочувствующих.

Эта точка зрения совершенно чужда коммунизму. Коммунизм стоит за массовую коммунистическую партию, умеющую проводить свою линию в широких беспартийных организациях: профсоюзах, советах и т.д. Коммунизм не обособляет подготовленных коммунистических рабочих от неподготовленных, а наоборот соединяет их. Если коммунистические симпатии рабочего уже достаточно определены, и он просится в партию, партия его принимает и осуществляет его воспитание в рядах партии, а не в отдельной организации сочувствующих. Точка зрения мауринистов соединяет в себе два основных преступления против коммунизма: выделение «сознательных» коммунистов в ограниченную секту и создание вместо партии неопределенного ее суррогата в виде организации сочувствующих. Таким образом, ликвидаторство коммунизма проявляется мауринистами в самом построении их организации, которая ни в коем случае не является коммунистической.

Но еще более ярким проявлением ликвидаторства мауринистов является их позиция по отношению к компартии. Трудно представить себе более подлую и контрреволюционную позицию. Мауринисты объявляют партию «мифом» и открыто провозглашают, что их главная цель - разгромить и уничтожить партию. Это - несомненное задание буржуазии, отлично понимающей, что единственно опасным врагом ее является Коммунистический Интернационал и его секции. Несмотря на все кричащие жесты Маурина, несмотря на все его громкие фразы, объективная картина насчет его роли в испанской революции очень проста: это агент буржуазии по разложению коммунистических рядов, использующий коммунистическую маску как необходимый реквизит своей предательской работы.

5. Троцкисты и характер испанской революции

Излюбленным коньком троцкистов является торжественное провозглашение своей «левизны» и марксистской ортодоксальности. Троцкисты неустанно кричат о том, что они - за пролетариат и за интернационал. Более того. Они специально обвиняют партию и Коминтерн в отступлении от интернационализма и от пролетарской политики. Линию Коминтерна на построение социализма в Советском Союзе троцкисты характеризуют как «националистическую», утверждая, что построение социализма в Советском Союзе невозможно. Линию испанской компартии на осуществление гегемонии пролетариата в буржуазно-демократической рабоче-крестьянской революции и превращение се в революцию социалистическую троцкисты характеризуют как право-оппортунистическую, противопоставляя ей лозунг социалистической революции и диктатуры пролетариата.

В обоих вопросах обвинения троцкистов совершенно ложны и служат лишь средством прикрытия их собственной оппортунистической, предательской позиции. «Левизна» троцкистов является внешней, показной. На деле же они являются не коммунистической, а социал-демократической группой.

В основе троцкистского отрицания возможности построения социализма в Советском Союзе лежит оппортунистическое социал-демократическое представление о мировом капиталистическом хозяйстве как высшем единстве, борьба с которым для советского хозяйства безнадежна. Не кто иной, как сам Троцкий заявил категорически, что «передача власти из рук царизма и буржуазии в руки пролетариата не нарушает процессов и не отменяет законов мирового хозяйства» и что диктатура пролетариата, как государственная форма, остается надстрочным явлением. Ошибочный и пораженческий характер этих утверждений совершенно очевиден. Диктатура пролетариата не есть чисто государственная форма, диктатура пролетариата создает новую экономику, социалистическое хозяйство и борьба диктатуры пролетариата против капиталистического мира не есть односторонняя борьба политических средств против экономических, а есть борьба двух противоположных хозяйственных систем. Конкретные данные о ходе экономического развития Советского Союза и капиталистического мира показывают с необычайной наглядностью, что законы капиталистического хозяйства оказываются не в состоянии остановить победоносное продвижение вперед социалистической экономики. Несмотря на все препятствия, в 1932 г. реализуется первый пятилетний план. Второй пятилетний план предусматривает превращение Советского Союза в одну из самых передовых индустриальных стран и ликвидацию классов. Нет сомнения, что эти задачи будут выполнены еще с большим успехом, чем задачи первой пятилетки.

Пораженческий характер троцкистской позиции в этом вопросе особенно ярко выявлен в их заявлении, что «сосуществование социалистического и частного хозяйства под режимом диктатуры пролетариата составляет прочную экономическую основу для всего переходного периода», что эта «экономическая двойственность сможет быть уничтожена только с победой международной пролетарской революции» 11 становится совершенно ясным, что подобными утверждениями троцкисты на деле защищают кулаков и нэпманов от ликвидации, а не пролетарскую революцию.

В вопросе о характере испанской революции «левизна» троцкистов оказывается не менее призрачной, чем в вопросе о построении социализма в Советском Союзе. Фразы о «диктатуре пролетариата» служат для троцкистов только прикрытием их оппортунизма и пессимизма во всем, что касается организации действительной революции. В то же время они систематически клевещут на партию, представляя ее лозунг «рабоче-крестьянского правительства» как лозунг примирения с буржуазией и отказа от насильственного свержения ее власти. Трудно себе представить более необоснованную и злопамятнейшую чепуху, чем эта клевета троцкистов.

Лозунг «рабоче-крестьянского правительства», поддерживаемый партией, является, прежде всего, именно лозунгом насильственного свержения буржуазной власти. Во-вторых. Рабоче-крестьянское правительство мыслится как СОВЕТСКОЕ правительство, так как лозунг Советов наряду с лозунгом рабоче-крестьянского правительства является основным лозунгом партии. Таким образом, указывается ясно пропасть, отделяющая то, к чему идет партия, от всех и всяческих буржуазных форм государства. Здесь нет места никакому примирению с буржуазией, никакой «гоминданизации», как клевещут троцкисты. Далее необходимо иметь в виду, что между советским рабоче-крестьянским правительством, которое можно характеризовать как демократическую диктатуру пролетариата и крестьянства и между Советским правительством диктатуры пролетариата партия не воздвигает никакой «китайской стены» и предвидит быстрейшее превращение первого во второе (что определяется конкретными условиями будущего). Если партия не выставляет прямо сегодня лозунга диктатуры пролетариата, то только потому, что лозунг рабоче-крестьянского правительства (соответствующий революционно-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства) способен лучше подготовить осуществление диктатуры пролетариата, правильно организуя силы революции на данном этапе. Незавершенная буржуазно-демократическая революция, в особенности аграрная и национальная революция, требует руководящего вмешательства пролетариата, который, руководя союзными ему слоями эксплуатируемого бедняцкого и середняцкого крестьянства, должен свергнуть буржуазию, и заново перегруппировав силы, перейти к социалистической революции. Революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства, таким образом, мыслится партией не как особый «промежуточный режим» или особая эпоха, а как стратегическая формула, наиболее соответствующая соотношению классовых сил в настоящий момент испанской революции, формула, наиболее хорошо подготовляющая диктатуру пролетариата. Борьба за эту формулу на деле означает борьбу за диктатуру пролетариата. Недаром тов. Сталин, объясняя тот факт, что буржуазная революция в России переросла в пролетарскую революцию в сравнительно короткий срок, отметил, что «гегемония пролетариата была зародышем и переходной ступенью к диктатуре пролетариата».

Как меньшевистские догматики, как схоласты, троцкисты не в состоянии понять этой стратегической формулы, которая является формулой давления, превращения. В четвертом номере «Совета» Троцкий заявляет: «Демократическая диктатура пролетариата и крестьянства как режим отличны по своему классовому содержанию от диктатуры пролетариата, была бы осуществима только в том случае, если возможна была бы НЕЗАВИСИМАЯ революционная партия, выражающая интересы крестьянской и вообще мелкобуржуазной демократии, партия, способная при поддержке пролетариата захватить власть и осуществить свою революционную программу».

Здесь Троцкий повторяет свою ошибку 1905 года, уже подвергнутую критике со стороны Ленина. В марте 1909 г. в статье «Цель борьбы пролетариата в нашей революции» Ленин специально указал, полемизируя с Троцким, что «коалиция указанных классов (т.е. пролетариата и крестьянства) ВОВСЕ НЕ предполагает того, чтобы крестьянство создало могучую самостоятельную партию». «Из опыта русской революции ясно, что «коалиция» пролетариата и крестьянства осуществлялась ДЕСЯТКИ И СОТНИ РАЗ в самых различных формах без «всякой могучей самостоятельной партии» крестьянства».

Троцкисты с невероятной наглостью проходят мимо этого указания Ленина, как и мимо всего его учения, имея бесстыдство в то же время утверждать, что они являются самыми последовательными ленинцами.

Но коммунистическая партия, секция Коммунистического Интернационала, действительно следует учению Ленина, и она целиком принимает его указание, что формула революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства предвидит лишь «соотношение классов» в борьбе. Осуществление этой диктатуры явится сам факт свержения власти буржуазии силами пролетариата и руководимого им эксплуатируемого крестьянства. И дальнейшее превращение революционной власти в диктатуру пролетариата будет зависеть от конкретных условий момента.

Идея о «превращении» власти вызывает особые возражения со стороны троцкистов. Арлен в своей статье в № 12 «Коммунизма» с комичной серьезностью заявляет, что власть не «превращается», что она силой вырывается одним классом у другого 12. Как всегда, обнаруживается неуменье троцкистов применять общие истины к конкретным случаям. Разумеется, власть буржуазии не может «превратиться» во власть пролетариата. Но партия как раз указывает, что основная суть ее позиции - свержение власти буржуазии. Революционно-демократическая же диктатура пролетариата и крестьянства может превратиться в диктатуру пролетариата (при условии, если пролетариат имеет действительную гегемонию, и если эта гегемония выражена в руководящей роли компартии, секции Коммунистического Интернационала). Рассуждая по правилам формальной логики, троцкисты утверждают, что революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства - «НЕ власть пролетариата» и поэтому не может превратиться во власть пролетариата. Но выше мы приводили указание тов. Сталина, что гегемония пролетариата в буржуазной революции является зародышем диктатуры пролетариата. Революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства уже есть власть пролетариата, но не чистая, не полная, не развернутая, разделенная с эксплуатируемым крестьянством. Эта не развернутая власть пролетариата может (и должна) развернуться, стать полной, стать диктатурой пролетариата. Троцкисты изображают дело так, словно по мнению партии существуют три самостоятельных вида власти: 1) диктатура буржуазии, 2) революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства, 3) диктатура пролетариата. Это неверная постановка вопроса. Согласно точке зрения партии диктатура пролетариата и революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства близки друг другу и вместе бесконечно далеки, прямо противоположны власти буржуазии. Превращение буржуазной власти в диктатуру пролетариата или в революционно-демократическую диктатуру пролетариата и крестьянства невозможно. А превращение революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства в диктатуру пролетариата возможно и необходимо.

Суть вопроса, однако, не исчерпывается указанием на неправильность троцкистских обвинений по адресу партии. Суть вопроса состоит в том, что эти обвинения служат у троцкистов лишь прикрытием их оппортунистической и по существу контрреволюционной позиции в конкретных тактических вопросах революции. Троцкисты взывают к социалистической революции, но в действительности работают на буржуазную контрреволюцию.

6. Политическая тактика троцкистов

Главным тактическим рецептом, с которым с начала революции выступали троцкисты, является предложение «толкать социалистов к власти». Разработку этого вопроса взял на себя сам Троцкий. Не понимая и сознательно извращая уроки русской революции, Троцкий утверждал, что лозунг «долой министров-капиталистов», выброшенный большевиками в первые месяцы революции 1917 года, «как нельзя более применим» в современной испанской обстановке. Трудно представить себе более грубое извращение истины. Выдвигая в свое время лозунг удаления буржуазных министров из правительства, большевики соединяли это с лозунгом «вся власть Советам». Поскольку русские меньшевики и эсеры имели тогда большинство в Советах, выходило, что предложение взять власть обращалось к ним, но только как К СОВЕТСКОМУ БОЛЬШИНСТВУ. В Испании же налицо иное положение. Образование чисто социалистического министерства здесь не может иметь такого значения, как если бы было создано СОВЕТСКОЕ правительство, хотя бы и с социалистическим большинством. Испанские социал-фашисты целиком стояли на буржуазной парламентской основе, они целиком ответственны за действия буржуазного правительства. «Толкание социалистов к власти» в современных испанских условиях способствует не разоблачению социалистов, а наоборот оживлению иллюзий по поводу их революционности.

Очень важно отметить, что в троцкистской концепции линия на толкание социалистов к власти» тесно связана с несомненным парламентским кретинизмом, ярко выявляющим предательский характер троцкизма. Развертывая свой план толкания социалистов к власти, Троцкий предвидит, что социалисты откажутся от власти, ссылаясь на го, что не имеют большинства в парламенте. Тогда, говорит Троцкий, надо выдвинуть лозунг новых выборов и, «одним словом, недемократическим и ограниченным кортесам мы должны в настоящем этапе противопоставить народные, действительно демократические и честно избранные кортесы». Этот троцкистский лозунг является глубоко предательским и вредным для испанской революции. Для каждого сознательного рабочего ясно, что в условиях буржуазной демократии невозможны «действительно демократические» и «честно избранные» кортесы. Выдвижение этого лозунга способно только укрепить демократические иллюзии малосознательных масс. Буржуазия и социал-фашисты и трудный и критический момент с полной готовностью могут поддержать этот лозунг, ничем не рискуя, обещая на этот раз «честно» провести выборы, с тем, чтобы снова обмануть массы. Тем более, что формальная «честность» вовсе не устраняет классового характера буржуазной демократии.

Эта предательская троцкистская установка была подтверждена их последней конференцией. Андре Нин, этот ближайший адъютант Троцкого предложил следующие два лозунга: 1) «Роспуск кортесов и назначение общих выборов», 2) «Образование чисто социалистического правительства». Отступление от коммунизма в этом случае было так велико, что конференция не сочла возможным принять первый лозунг и отклонила его. Но она приняла второй. Таким образом, сохранив основную установку и отклонив лишь наиболее крайнее и чересчур открытое оппортунистическое выражение ее, троцкисты лишь ярче подчеркнули предательский характер своей позиции.

Парламентский кретинизм и абстрактный формализм троцкистов наложил свой отпечаток на их позицию в двух важнейших вопросах испанской революции: аграрном и национальном.

Фактически, на деле, троцкисты против союза пролетариата с эксплуатируемым крестьянством. Они утверждают, что партия, говоря о «союзе с крестьянством имеет намерение подчинить пролетариат мелкой буржуазии». Брошюра Гарона Паласноса по аграрному вопросу является важнейшим историческим документом, показывающим, что троцкисты против крестьянской борьбы за землю. Ссылаясь на преимущества коллективизации перед разделом земли с точки зрения социализма, Паласнос смазывает основной вопрос о необходимости насильственной безвозмездной экспроприации помещичьих и церковных земель. Это - крайне оппортунистическое преступление. «Левым», «коллективистским» фразам Паласноса - грош цена. Социал-фашисты, в частности, Ларго Кабальеро, прикрывают теми же фразами свою роль полицейских охранителей помещичьей собственности. То, что именно Паласносу было поручено предоставить конференции тезисы по аграрному вопросу, показывает, что его брошюра выражает не его только личное мнение. Представленные Паласносом тезисы, однако, встретили большие возражения, и было решено поставить вопрос на обсуждение местных организаций. Это только показывает, что наряду с оппортунизмом и предательством троцкистское руководство страдает еще растерянностью и отсутствием ясной линии и перспективы.

По национальному вопросу сам Троцкий сформировал такую позицию, которая побивает рекорды оппортунизма и предательства. Во-вторых, отправляясь от своего излюбленного тезиса, что все вопросы испанской революции должны быть рассматриваемы «сквозь призму парламентаризма», Троцкий утверждал, что в основном национальный вопрос сводится к вопросу о демократических правах. Дать угнетенным национальностям всеобщее избирательное право - больше ничего не нужно, по мнению Троцкого, для решения национального вопроса. Более того, Троцкий справедливо высказывается против полной самостоятельности угнетенных национальностей. «Наоборот, - говорит он, - экономическое единство страны, С ШИРОКОЙ АВТОНОМИЕЙ НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ представило бы большие выгоды рабочим и крестьянам с экономической и культурной точки зрения». Эта автономистская позиция вполне в духе настроений мадридского правительства и ничего общего не имеет с революционной ленинской позицией в национальном вопросе.

Тезисы по национальному вопросу, принятые последней троцкистской конференцией, доходят до крайних пределов предательства. Особенно ярко это проявляется в постановке вопроса о Марокко. Проблема Марокко, утверждают троцкисты, «не есть национальная проблема, потому что в Марокко не существует нации, потому что в Марокко не только не развился капитализм, это наиболее характерный признак национальности, но даже нельзя говорить о существовании феодального режима, а только о клане или племени. Где нет нации, никоим образом не может быть национального движения». Дальше троцкистские мудрецы специально разъясняют, что колонизаторы не сумели развить в Марокко капитализма, что марокканцы дерутся ни за Марокко, а за свой адуар или кабилу и т.д. и т.п. О необходимости дать полную свободу Марокко и о задаче партии организовать и возглавить движение, троцкисты не говорят ни слова. Таким образом, их позиция является по существу колонизаторской, империалистической. Единственный логичный вывод из их утверждения, что в Марокко нет не только капитализма, но и феодализма, что там нет национального движения, состоит в том, что надо дать колонизаторам достаточное время для развития капитализма, для создания нации и потом уже говорить об освобождении Марокко.

Такая позиция не имеет ничего общего с марксизмом, с ленинизмом. Это типичная социал-демократическая предательская позиция.

Таким образом, становится очевидным, что фразы троцкистов о «перманентной», о социалистической революции остаются не более как фразами. Они объявляют буржуазно-демократическую революцию, начатую 14-го апреля, оконченной, во имя новой социалистической революции. Но на деле они предают и социалистическую и буржуазно-демократическую революцию.

Партия на данном этапе революции противопоставляет буржуазной политике три основных позиции по трем основным вопросам революции: 1) Советское рабоче-крестьянское правительство против буржуазного парламентаризма, 2) полная, безвозмездная конфискация помещичьих и церковных земель и раздел их между трудящимися дерев-ми, 3) полная свобода угнетенных национальностей вплоть до полного отделения. Троцкисты же в этих трех вопросах занимают буржуазную позицию, вытаскивают знамя «честно избранных» кортесов, национальной автономии со всеобщим избирательным правом и отрицают задачу аграрной революции разговорами о том, что только пролетарская революция разрешит аграрный вопрос.

На деле именно партия стоит за перманентную, непрерывную революцию, так как борьба вокруг трех основных, указанных выше лозунгов непосредственно превращается, и фактически уже сейчас является, борьбой за диктатуру пролетариата, за социалистическую революцию.

Троцкисты же занимаются перманентной болтовней и предательством.

7. Контрреволюционный характер троцкизма

Контрреволюционность троцкизма выявлена уже в достаточной степени в содержании его основной политической позиции. Еще больше подчеркивается эта контрреволюционность специальной атакой троцкизма против компартии и Коммунистического Интернационала. Всю свою энергию троцкисты употребляют на то, чтобы не мешать работе партии, компрометировать ее в глазах масс, разлагать ее. В той кампании единого фронта, которую партия ведет против предательского социал-фашистского и анархо-синдикалистского руководства, троцкисты заняли открыто антипартийную позицию, вместе с анархистами обвиняя партию в «раскольничестве» и предлагая полное подчинение, говоря, что нужно лишь внутри ее «с благородством защищать свои взгляды» 13 . По отношению к Советскому Союзу клеветническое усердие троцкистов точно также не знает границ.

Свою предательскую позицию по отношению к компартии и Коминтерну троцкисты пытаются оправдать в глазах масс тем, что они борются только против бюрократизма, а не против партии и интернационализма как таковых. Это - жалкая и подлая увертка. Троцкисты борются против всей линии Коминтерна и его испанской секции, с позиций, совершенно чуждых ленинизму. Характеризуя как «бюрократизм» линию Коминтерна и испанской компартии (а не отдельные извращения этой линии) троцкисты выполняют хорошую службу для буржуазии, кровно заинтересованной в подготовке общественного мнения для интервенционистской войны против Советского Союза и для разгрома секций коммунистического Интернационала.

Позиция троцкистов по существу пораженческая и враждебная коммунизму. В статье «Проблема бюрократизма в Советском Союзе» 14 говорится ясно, что продолжение теперешнего курса политики Советского Союза и Коминтерна обрекает на поражение коммунистическое движение. Это означает, что в приближающейся решающей схватке между силами пролетарской революции, воплощенными в Коммунистическом Интернационале и Советском Союзе, и силами буржуазной контрреволюции троцкисты становятся на стороне последней, предсказывая поражение пролетарской революции.

Этот простой и ясный факт должен знать каждый сознательный рабочий, чтобы судить должным образом о подлинной сущности троцкизма. Реальный оплот и штаб мировой пролетарской революции - это Коминтерн и Советский Союз. Троцкисты уже предвидят поражение этого оплота рабочих всех стран. Ясно, что это значит. Вполне прав был тов. Сталин, называя троцкистов ««передовым» отрядом буржуазной контрреволюции».

Рассуждения троцкистов о «реформировании» линии Коммунистического Интернационала, о своей собственной ортодоксальности и т.п. - праздная болтовня интеллигенции. Печальную и отвратительную роль играет эта секта, прикрывающая предательскую работу самым отвратительным, самым утонченным лицемерием.

Последняя конференция троцкистов лишь углубила пропасть, отделяющую их от компартии. Отказ от наименования «оппозиция» и открытое провозглашение себя «фракцией», а также решение о самостоятельном выступлении на выборах подчеркивает это движение прочь от коммунизма. То, что троцкисты пока еще не решаются назвать себя отдельной «партией», не меняет дела. В действительности, они, конечно, являются уже давно совершенно отдельной партией. И единственное, что можно возразить против характеристики троцкистов как партии, это их крайняя малочисленность, слабость. Секта не есть партия. Но это уже особый вопрос.

8. Мауринисты и троцкисты

Формально мауринисты и троцкисты «действуют» отдельно друг от друга. Они даже взаимно отмежевываются. В действительности между ними, конечно, имеются серьезные различия. Но они сходятся в основном, в наиболее важном в данный момент: в предательской клеветнической атаке на Коминтерн и его испанскую секцию. В борьбе против компартии, которую обе группы с неумной иронией называют «официальной», между мауринистами и троцкистами на деле существует блок. И политическое значение этого блока (значение явным образом контрреволюционное) не меняется существенно от того, что этот блок не закреплен формально.

Очень важно отметить при этом, что и в самой политической позиции обеих предательских групп имеется совпадение по целому ряду весьма важных моментов. Мауринисты, например, вторят троцкистской песне о ««ложности» ленинской формулы революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства» 15 . Троцкисты сходятся с мауринистами в оценке данного этапа, как момента ПОРАЖЕНИЯ пролетариата. Об этом открыто говорил Нин в своей брошюре, выпущенной после январских событий. Не менее открыто повторяется это в одиннадцатом номере «Коммунизма», где сказано, что «нельзя отрицать, что в этот момент рабочее движение испытывает некоторую депрессию». Сходятся также троцкисты с мауринистами в постоянных утверждениях об упадке, о разложении компартии. Усердные контрреволюционеры выдают свои желания за действительность.

Все эти совпадения ни в коем случае не являются случайными. Они теснейшим образом связаны с контрреволюционной сущностью обеих групп, с тем, что их огонь направлен фактически против коммунизма, а не против буржуазии.

Отсюда становится ясным, насколько важен разгром этих предательских, контрреволюционных групп и освобождение честных революционных элементов от их влияния. В связи с этим надо указать на необходимость правильной и настойчивой работы по разоблачению контрреволюционности мауринизма и троцкизма, такой работы, которая, ни в какой степени не смазывая сущности вопроса, в то же время обнаруживала бы достаточный такт и товарищеское отношение к честным рабочим элементам, увлеченным демагогией вождей.

Источники