Когнитивный диссонанс оппортуниста
или
Почему марксизм один,
а разновидностей оппортунизма - много
Почему марксизм один,
а разновидностей оппортунизма - много
Об оппортунизме как явлении написаны десятки, если не сотни статей. Сущность данного явления наиболее полно исследована классиками марксизма-ленинизма, что и позволило им при жизни одержать множество теоретических и практических побед над агентами буржуазии в коммунистическом движении. По своей сути, оппортунизм - это течение буржуазной «мысли» и политической практики, в той или иной мере замаскированное под коммунизм. Но откуда берутся проводники этой линии, то есть конкретные люди, которые становятся на оппортунистическую дорожку и следуют по ней сознательно?
Основной чертой оппортуниста, его «квалифицирующим признаком», является ненаучное мировоззрение. Оно, увы, и является господствующим в капиталистическом обществе. Неправильно представлять дело таким образом, будто исключительно материальные вливания в оппортунистические организации со стороны класса буржуазии ведут к пополнению их рядов. У буржуазии, конечно, припасены «бочки варенья и коробки печенья» для господ оппортунистов, но распределяются они небольшими дозами и достаются лишь тем, кто больше других преуспел в деле одурачивания пролетарских масс. Впрочем, нас не должно смущать и то, что для некоторых «выдающихся» оппортунистов «печеньки» приготовлены в виде тюремных камер. Тюрьма, вопреки расхожему мнению, не превращает оппортуниста в ученого революционера, выходит он оттуда таким же безмозглым… Зато превращается в «героя» для оппортунистического стада, что опять же на руку буржуазии.
Вот на этом «стаде» и стоит остановиться более подробно. Большинство из тех, кто оказался в рядах оппортунистических организаций, руководствуются все же не мотивами личной выгоды, а чем-то иным. Осталось выяснить, чем…
Дело в том, что наемный работник в процессе своей деятельности постоянно сталкивается с многочисленными несправедливостями и откровенными издевательствами со стороны капиталиста. Будь-то штрафы, задержки зарплаты, увольнения, необходимость впустую расходовать свое время «высиживая» в офисе положенные часы и т.п. Он еще пока не осознает причин всего этого, но видит, что его труд бестолков, радости ему не приносит, равно как и улучшения жизни. Перспектив, как правило, нет, а чрезмерное усердие, даже если вознаграждается, то смысла деятельности не придает.
С другой стороны, он видит, как богатеет капиталист, как на «хлебные места» с гигантскими зарплатами расставляются «свои люди». Естественно, все это вызывает у наемного работника внутренний протест. Только, что делать, он не знает. Большая часть тупо пытается отвлечься. Пьет, балуется чем-то «посерьезнее», практикуется в разного рода извращениях, увлекается экстремальными видами спорта, дабы дозами адреналина замаскировать от себя собственное бедственное положение, ударяется в религию - тут уже от толщины кошелька зависит. Но все же есть и те, кто пытается понять причины такого положения дел и ищет возможности изменить не свое восприятие, а именно условия, которые породили такую ситуацию, когда наемный работник принужден всю свою жизнь разменивать на деньги, зарабатываемые бесполезным трудом.
Вот эта вторая группа как раз и служит источником пополнения рядов политических организаций. Нас, в данном случае, не интересуют те, кто пополняет ряды националистов. А вот исследование тех, кто оказывается в левом спектре, представляет определенный интерес.
Итак, что за публика приходит к левым? На самом деле, очень разная. Часть людей приходит в левые, особенно, наиболее радикальные организации, за тем же, зачем занимаются экстремальными видами спорта. То есть почувствовать себя этакими «ррреволюционерами», поорать на митингах, подраться с полицией, посидеть в «обезьяннике». На работе - «офисный планктон», на митинге - «революционный борец». На деле, конечно, никакого отношения к классовой борьбе пролетариата все это не имеет и никакой целесообразной деятельностью (если целью полагать радикальное общественное переустройство и изменение своего положения в системе материального производства) не является. Однако такая деятельность довольно скоро надоедает. Вследствие чего эти «пассионарии» либо вовсе разочаровываются в коммунистических идеях и превращаются во вполне «нормальных» мещан, либо все же пытаются переосмыслить результаты своей митинговой и акционистской деятельности, которые, естественно, нулевые. Ну, то есть ходит на митинги, распространяет листовки, дерется с полицией, а воз и ныне там, количественные изменения не переходят в качественные, количество драк не порождает социально-политический результат. Обыденное сознание, в независимости от уровня его научности, позволяет сделать простой вывод: если то, что я делаю, не приносит результата, то что-то я делаю не так и надо делать что-то другое. А вот что конкретно делать? Ответ на этот вопрос как раз напрямую зависит от научности мировоззрения. И вот с ним как раз очень у многих понявших, что «так жить нельзя» есть серьезные проблемы.
Не будет преувеличением сказать, что мировоззрение подавляющего большинства сегодня научностью и не пахнет. Причем возраст тут значения не имеет. При всех своих положительных чертах, советское образование имело один серьезный недостаток - мало внимания уделяло философской подготовке. А без таковой изучение марксизма превращалось в зазубривание цитат, имен, дат и повесток дня партийных съездов. Мышление большинства советских людей, даже, с высшим образованием, не развивалось далее узкопрофессионального формально-логического. Приложение подобного мышления к трудам классиков марксизма позволяло, к примеру, на очень поверхностном уровне запомнить структуру и выучить наизусть цитаты из того или иного труда Маркса или Ленина, но усвоить марксистскую методологию не получалось, поскольку и учителя не владели диалектикой материализма в достаточной мере.
Вообще, к сожалению, приходится признавать, что процесс опошления самого понятия «образование» начался еще в позднесоветские времена, и то, как легко большинство советских педагогов обществоведов перешли на буржуазные рельсы, - тому яркое свидетельство. Собственно, создать принципиально новую марксистскую образовательную школу в СССР в сталинские времена не успели, а в послесталинские уже и вовсе не представляли как. Дело в том, что, несмотря на декларировавшуюся приверженность марксизму, советское образование развивалось в ключе компромиссном по отношению к идеализму. Ни в одной из наук марксистская методология за весь постсталинский период не одержала полной и безоговорочной победы.
Таким образом, после смерти Сталина и прихода к власти оппортунистов начал возрождаться образ «интеллектуала-цитатчика-богослова» с известного «философского парохода», или «профессора Преображенского» (этакого узкого специалиста, несущего несусветную чушь по вопросам общественного развития), который превалирует и по сей день. Очень часто, отношение к «интеллектуалам» подобного рода определяется количеством словарных определений, содержащихся в их памяти. За примерами далеко ходить не надо, достаточно включить телевизор. Взять то же «интеллектуальное шоу» «Что? Где? Когда?», в котором предлагается «заработать деньги собственным умом». Однако, по сути, «умом» там признается способность запомнить некие факты, либо же угадать логику того или иного суждения.
Вот и получается, что самый большой «интеллектуал» ничем, по сути, не отличается от заурядного процессора. А, на самом деле, суть не в количестве этих данных, а в качестве их «обработки», в качестве усвоения человеком объективных законов, то есть в понимании того, что делать с этими данными и для чего они нужны. Качество мышления определяется именно способностью ПОНЯТЬ сущность явления, «ухватив» его во всех внутренних противоречиях и движении.
К сожалению, понятие «учиться» на сегодняшний день трактуется как необходимость забить свой мозг максимумом информации по определенной теме, причем безо всякой цели, безо всякого понимания, для чего она нужна. Что, собственно, и делают большинство из тех, кто оказывается в рядах оппортунистов. Когда приходит понимание, что тупое хождение на митинги не приносит никаких результатов, некоторые садятся «изучать марксизм». И делают они это так, как их в школе учили, то есть берут, допустим, «Капитал», как школьный учебник, и начинают зубрить. В результате в голове есть конспект «Капитала», а понимания нет. Однако есть внутреннее ощущение, что раз такое большое количество страниц прочитано, то «теперь-то я уж точно настоящий марксист». И это еще хорошо, если прочитан «Капитал». Очень у многих уверенность в освоении марксизма появляется после прочтения гораздо менее объемных работ. Допустим, прочтет кандидат в оппортунисты ленинскую работу «Что делать?» - и уже считает себя носителем объективной истины по поводу того, как нужно создавать коммунистическую партию. Нередки такие «теоретики», у которых объем освоенных марксистских трудов ограничивается и вовсе только «Манифестом коммунистической партии».
Таким образом, одна из главных черт оппортуниста - это уверенность в том, что марксизм он уже изучил, причем весь и в полном объеме. Он в спорах всегда сыплет цитатами из классиков, пытаясь заработать имидж этакого «проповедника марксизма».
Кстати, тут тоже «уши растут» из позднесоветских времен, когда цитаты из классиков марксизма сами по себе обретали силу доказательства, и тот считался более крупным марксистом, кто знал их больше. Нет, безусловно, эти труды надо изучать. Только цитирование марксисты используют не для доказательства чего-либо, приравнивая труды к «Священному писанию», а для иллюстрации логики марксизма. Иными словами, молодым коммунистам необходимо научиться, сначала, доказывать политическую «теорему», как Евклид делал это в геометрии или, как Маркс это делал в главах «Капитала» о товаре, стоимости и деньгах, ни разу не прибегая к цитатам…
Оппортунизм - заразная штука. В оппортунистических организациях молодёжь у старых кадров перенимает привычку цитатничества. А это опасно тем, что останавливает развитие мысли в условиях развивающейся объективной реальности. Буржуазия покупает «теоретиков», типа Джина Шарпа и те, порой, находят относительно неожиданное продолжение политике укрепления диктатуры американских олигархов в мире в форме «цветных революций». Ясно, что, человек, привыкший только оперировать цитатами столетней давности, не сможет оперативно, своевременно найти противоядие относительно новой и оригинальной буржуазной технологии.
Это особенно наглядно доказало крушение КПСС, идеологические генералы которой не смогли ничего противопоставить буржуазным теоретикам, предложившим странам СЭВ модель социализма с «человеческим лицом», достаточно умело замаскировав его мелкобуржуазные черты.
Вместо марксистского диалектического метода, то есть наиболее совершенного инструмента познания, у оппортуниста в голове лишь «жесткий диск» с набором цитат. И если подходящая к ситуации цитата вдруг не находится, то «мозговой компьютер» у оппортуниста закономерно «зависает».
Здесь за примерами тоже далеко ходить не надо. Взять тот же набивший оскомину вопрос об «украинском фашизме». Оппортунистические дурачки увидели растиражированные российским телевидением кадры о беснующихся украинских молодчиках со свастиками на донбасском фронте, и у них, подобно известной собаке Павлова, сработал условный инстинкт. Они из истории коммунистического движения запомнили, что раз есть «фашисты», то надо обязательно с ними бороться, и ради этой борьбы объединяться нужно с кем угодно, хоть с русскими националистами. И потянулся ручеёк левацких дурачков на Донбасс, воевать за интересы… российского империализма.
Отношение к марксистской науке как к «таблице умножения» закономерно привело господ оппортунистов в лагерь проводников интересов буржуазии. Ведь если б они владели марксистской методологией, то должны бы были разрабатывать тактику и стратегию коммунистов на Украине исходя не из догм и эмоций, а из объективного состояния коммунистического движения, его реальных возможностей в сложившихся условиях. Далее нужно было дать объективную оценку происходящим на Украине событиям, понять классовую расстановку сил, вспомнить, наконец, интересы какого класса должны реализовывать коммунисты. Это все, конечно, далеко не просто. Гораздо легче представить все в виде примитивной модели «фашизм - антифашизм» и побежать поставлять свои безмозглые головы под пули за интересы буржуазии. Не способен недоразвитый мозг оппортуниста понять, к примеру, что в определенных условиях сама постановка вопроса о наличии или отсутствии фашизма может оказаться не уместной или что даже положительный ответ на вопрос о фашизме отнюдь не означает, что надо немедленно бросать в бой с ним и без того скудные кадровые резервы.
Полнейшая философская безграмотность имеет ещё одно последствие. Думаете, нельзя прочитать основные марксистские труды, но остаться при этом на философской платформе идеализма? Да сплошь и рядом в оппортунистической среде такое встречается. Допустим, соглашаются с тем, что мир познаваем, а истина конкретна и объективна, но при этом предлагают определять эту истину… голосованием. Важнейшие философские категории оппортунистами не поняты, или же поняты в идеалистическом ключе, что всё равно тождественно непониманию.
Цитатничество плюс непонимание марксистского диалектического метода приводит к тому, что ссылками на Ленина обосновывается, к примеру, всячески разоблачавшийся Лениным же хвостизм. Вот, к примеру, наши «друзья» из оппортунистической организации «Рабочий путь» в одной из своих статей рассуждают о принципах построения коммунистической партии и, естественно, цитируют:
«В постановлении XII съезда говорится, между прочим:
«Съезд считает необходимым систематически принимать ряд мер к улучшению состава партии - обставлять рядом ограничений принятие в партию выходцев из непролетарских слоев, а также из других партий. Но раз принятые в партию после всех предварительных испытаний и ограничений, эти члены партии должны, разумеется, пользоваться всеми правами членов партии».
Однако выводы делаются следующие:
«Итак, права всех членов партии одинаковы. Но одинаковы также и обязанности. А одна из обязанностей всех членов партии, в том числе, разумеется, и выходцев из непролетарских слоев и партий это - ценить пролетарскую часть партии, особенно работающую непосредственно на фабриках и заводах, как основную и фундаментальную, по которой должна выравниваться вся политика партии, как организационная, так и общая - вся в целом. Уже из выступлений меньшевиков, особенно Троцкого, на II съезде, с неизбежностью вытекает, что они-то считали мелкобуржуазные элементы в партии равноценными пролетарскому ядру, а то ценили их даже выше».1
Да, безусловно, ценить собственно-пролетарские кадры партии, надо. Только не за их «пролетарское происхождение», а за организованность, выдержку, способность и к борьбе, и к созиданию, за их практическое участие в реальной антибуржуазной политической борьбе, за доказанное на практике следование в «кильватерной струе» стратегии и тактики своего авангарда, партии коммунистов. Но поскольку уровень научной подготовки пролетариата недостаточен, а при капитализме он и не может быть иным, то партия должна работать с выходцами из интеллигентской среды и даже буржуазных слоев настолько требовательно, чтобы уровень их научной, марксистской подготовки, соответствовал званию безусловного авангарда, которому пролетарские массы верят по делам, в которых они видят ум и честь современной эпохи. Никакое пролетарское происхождение не превращает данную часть партии в «основную и фундаментальную». И ни в коем случае руководящие коммунисты не должны равняться на пролетария лишь потому, что он - Пролетарий. Коммунисты должны «равняться» исключительно на науку и тем самым служить эксплуатируемому классу пролетариев.
Незаметно для себя наши оппортунистические «друзья» встают на идеалистическую платформу наделяя пролетария некой якобы изначально ему присущей и не пойми откуда взявшейся способностью верно отображать объективную реальность. Хотя, на самом деле, только освоение науки позволяет приобрести это качество.
Впрочем, такой подвид «рабочих оппортунистов» - это довольно распространенное явление. И уши здесь снова растут еще из советской пропаганды. Именно она, еще со сталинских времен (когда, впрочем, это было оправдано масштабностью задач индустриализации) занималась освящением образа рабочего. Причем акцент делался на том, что рабочий создает своими руками общественное достояние. Этот факт, конечно, неоспорим. Однако и в капиталистических условиях пролетарий занимается практически тем же самым - создает все, что потребляет общество. Что, впрочем, не мешает пролетарию в массе своей иметь абсолютно буржуазную психологию и служить опорой буржуазного режима. В советской пропаганде сам факт труда на благо общества объявлялся высшим достижением. Необходимость развития научного мировоззрения у рабочего нигде особо не подчеркивалась. «Рабочий - хозяин страны Советов потому, что он работает» - именно такая формула многократно тиражировалась в советской пропаганде. Фильмы, произведения художественной литературы и изобразительного искусства призывали к добросовестному труду. А вот образ рабочего, совершающего интеллектуальный подвиг, в советской культуре почти отсутствовал. В лучшем случае, это рабочий-пропагандист, вроде Максима из известной кино-трилогии, или Павка Корчагин, отличающийся личным мужеством, или рабочий-рационализатор, изучающий технику и инженерное дело, но не блещущий марксистской научной подготовкой.
Раздутое самолюбие советского рабочего и пренебрежение к науке логично привело его к тому, что из «хозяина» он вновь превратился в наемного раба. Размер советских «плюшек» за создание общественного богатства показался ему недостаточным, захотелось побольше колбасы и «акций» предприятий. Как итог - «разбитое корыто».
Однако идейные наследники позднесоветской «коммунистической» партии продолжили славословить рабочих и в новых, капиталистических условиях, надеясь на их не иначе как богом данное «классовое сознание», которое непременно «вернет СССР». По сей день во многих партиях с коммунистическими названиями верной считается линия на привлечение в свои ряды именно пролетариев. Причем чем пролетарий ближе к станку, тем лучше. Таких буквально облизывают со всех сторон, принимая их в большинстве случаев несознательные и примитивные взгляды за «волю рабочего класса». И, как результат, самомнение такого рабочего-«коммуниста» взлетает еще выше. Зачем ему развиваться в научном плане, если способностью изрекать истину его наделил станок? А что изрекает он именно истину - так тому «доказательство» смотрящие ему в рот «интеллигенты»-однопартийцы. Довольно часто подобные субъекты воображают себя «теоретиками» и начинают «творить». Правда, несут, по большей части откровенную околесицу. Но критиковать ее не разрешается, ведь автор - «настоящий рабочий от станка». А, значит, и требования к его статьям будут ниже, чем к «интеллигентским».
Подобной политики к «рабочим авторам» придерживаются в «Рабочем пути». Не зря ж они даже обозвали себя «коммунистической рабочей организацией», что само по себе «масло масленое». Разве коммунистическая организация может являться таковой, если отстаивает объективные интересы какого-либо класса, кроме рабочего? Нет, наши «друзья» таким образом хотят подчеркнуть именно «пролетарский состав», как некое преимущество перед другими «не пролетарскими» по составу организациями с коммунистическими названиями. А потому у них периодически печатаются довольно примитивные заметки под громкой подписью «рабочий». Вот пример «Где корень наших неудач?»2. «Рабочий из Краснодара», хоть и правильно упрекает коммунистов в «нежелании учиться», но все же корень всех бед видит в «отсутствии связи с массами» и попрекает коммунистов «опытом большевиков».
«Что мы этот опыт - создание и использование самых разнообразных организаций для коммунистической пропаганды и дифференцированный подход к массам, который доказал свою эффективность в истории, - не можем применить сейчас у себя? Да легко! Просто никто не хочет ничего применять!»
По хорошему, редакция должна была бы указать автору на ошибочность такой постановки вопроса, на то, что СЕЙЧАС коммунисты не могут действовать так отнюдь не «из-за лени», а из-за того, что нет у коммунистического движения кадров для проведения подобной линии. Отсутствие связи с массами обусловлено низким научным качеством коммунистического движения. А потому не о «связи с массами» сейчас мечтать надо, а сосредоточиться на собственном научно-теоретическом развитии. Но редакция «Рабочего пути» пропускает статью в таком виде, даже без комментария. Ведь автор же пролетарий, вдруг обидится еще, а без пролетариев ведь «никак нельзя». Название в таком случае менять придется, того и гляди.
Впрочем, именно обидчивость есть одна из черт практически любого оппортуниста. Как уже было сказано выше, он сводит марксизм к совокупности статей классиков марксизма, а законы заучивает, подобно формулам. В один прекрасный момент оппортунист решает использовать свои «знания» на практике и попробовать себя в марксистской публицистике. На почту журнала «Прорыв» довольно часто приходят подобные опусы. Увы, но большая их часть представляет собой компоновку цитат, приправленных «формулами» («бытие определяет сознание», «базис определяет надстройку») и оппортунистическими заблуждениями. А вот самостоятельно сформулированных при помощи диалектики мыслей нет.
Естественно, редакция такие статьи критикует и отправляет автору на доработку. И вот реакция на такую критику - лакмусовая бумажка для оппортуниста. К сожалению, очень многие критику в свой адрес воспринимают как «наезд» на свое непомерно раздутое Я и чуть ли не как «проявление неуважения». Но коммунистам ведь, действительно, не за что уважать ошибочную точку зрения, даже если она явилась плодом чьего-то творческого труда. Это в буржуазной журналистике ценность той или иной статьи определяется редактором на основе субъективных вкусовых предпочтений. В научном марксистском журнале критерий один - соответствие объективной истине.
Однако мышление оппортуниста настолько причудливо, что противоречие между объективной истиной и ее субъективным искаженным восприятием разрешается в пользу последнего лишь на том основании, что указание на это искаженное восприятие извне поставило под сомнение его личную уверенность в своей правоте.
Ведь, несмотря на всю словесную приверженность материализму, вопрос об объективной истине оппортунист понимает чисто идеалистически. Источник этой истины он видит в мышлении, а не в объективной реальности. Он вообще не привык свои мысли тщательно проверять на соответствие этой реальности. «Реальность» оппортуниста субъективна. Она состоит из неких произвольных и как данность усвоенных якобы «причинно-следственных» связей, создающих некую «логичную» для его сознания «картину мира», такой своеобразный оппортунистический мирок, в котором ему комфортно. И не дай бог кому этот мирок потревожить!
Если, как утверждают марксисты, сознание лишь приблизительно верно отображает существующую независимо от него объективную реальность, то глупо обижаться на эту реальность, которая «вдруг» оказалась не соответствующей твоим заученным представлениям. Наоборот, надо радоваться, если тебе раскрыли глаза на истинную сущность того или иного явления. Нет разницы, сам ты дошел до верного понимания или тебе кто-то помог, пусть даже и не совсем в корректной форме, задев самомнение. Если твое мнение оказалось не соответствующим объективной реальности, то это твоя вина, а не объективной реальности.
Оппортунисты же все ставят с ног на голову. У них объективная реальность обязана соответствовать их представлениям, а если вдруг выясняется, что это не так, противоречие в их сознании разрешается в пользу своей «картины мира». Оппортунист обижается на критика и идет искать тех, кто его «мнение» будет ценить за то, что оно «индивидуально» и он «имеет на него право».
Лишь там, где на ошибки привыкли закрывать глаза, где желание «не обидеть», потревожив «картину мира» автора, ставится выше объективной истины, - оппортунисту комфортно, там он чувствует себя, как рыба в воде, «уважая» и других «свободных художников». Тот факт, что истина конкретна, оппортуниста не особо волнует. Он готов мириться с великим множеством «истин», лишь бы только не трогали ту, которая с таким трудом выпестована именно им. Свою личность и свое мнение он всегда ставит выше объективной истины. Даже если его взгляды разоблачены целиком и полностью как ненаучные, он все равно будет стоять на своем.
Поражает способность оппортуниста сочетать в своей голове несочетаемое. Приверженность марксизму - с принятием множества истин, признание конкретности истины - с приверженностью принципу принятия решений голосованием, отрицание бога - с тезисом об имманентности классового сознания, признание бесконечности форм материи - с эйнштейнианским тезисом о «расширении вселенной» и «большом взрыве», исписывание десятков страниц в попытке разъяснить сущность общественных процессов - с тезисом об отсутствии общественной науки.
При количестве извилин, соответствующем нормальному, здоровому мозгу, при потенциальной способности отображать объективную истину, мозг оппортуниста решительно отказывается заниматься тем, чем должен, то есть добросовестным познанием мира. Мозг без совести, то есть без способности критически мыслить, без способности понять ограниченность своих возможностей, не способный отделить эмоциональное от реального и усвоить диалектику - такой мозг ничем качественно не отличается от мозга макаки. Причем даже поведение некоторых представителей оппортунизма мало отличается от поведения приматов. Они, как правило, действуют стаей, пытаясь перекричать собеседника, ведь аргументация - не их конёк. А, будучи не в силах одержать верх в интеллектуальном споре, они начинают размахивать виртуальными кулаками, угрожать физической расправой. Это любимый прием оппортунистов, припертых к стенке.
Однако макака - это вполне себе целостное творение природы. Ее сознание неспособно выйти за пределы инстинктов и, уж тем более, освоить диалектику. Оппортунист же есть, по сути, ошибка природы. Ведь она наделила его мощнейшим инструментом познания, а он принципиально не желает пользоваться им по прямому назначению.
