Ленинград или Петербург
Являясь от природы человеком любознательным, я в то же время не могу похвастаться званием заядлого путешественника. Обстоятельства моей счастливой, но (что важнее в этом контексте) скромной жизни не позволяют баловать себя, достаточным образом удовлетворяя указанную выше любознательность. В этой связи удивительно, что даже те редкие «вылазки» во внешний мир, которые я, в силу разных обстоятельств, имею возможность предпринимать, к сожалению, в очень короткие сроки становятся мною забытыми. Происходит это по причинам мне неведомым, но, очевидно, некоторым образом связанным с особенностями моего мыслительного аппарата.
Так бы и продолжали яркие впечатления и глубокие мысли уходить в небытие, если бы не моя судьбоносная встреча с марксистами, которые объединились вокруг теоретической программы журнала «Прорыв». Их пропагандистский опыт и сформулированные на его основе товарищеские советы позволили мне принять решение, согласно которому впредь и на всю жизнь я обязуюсь (в первую очередь, перед самим собой) записывать впечатления, возникающие на моём жизненном пути, и создавать на их основе публицистику, способствующую формированию из любознательного юноши настоящего марксиста-литератора.
Ну а чтобы Вы, уважаемый читатель, не заподозрили меня в пустословии или словоблудии, спешу поделиться некоторыми своими мыслями, на которые меня натолкнула моя недавняя поездка в Петербург.
I
Бескорыстность является характерной чертой здоровых семейных, дружеских или романтических отношений, руководствуясь которой близкие люди стремятся друг другу помочь, друг друга поддержать (особенно в трудные времена). Меня, как человека в какой-то мере удачливого, подобное правило не обошло стороной. Так, близкие мне люди, желая отвлечь меня от сложностей, с которыми я столкнулся на своём жизненном пути, подарили мне возможность посетить один из красивейших городов Земли, Санкт-Петербург.
Не сказать, что я был абсолютно счастлив. Скорее даже наоборот. Привычная обстановка работы и учёбы должна была смениться ежедневным потоком резко сменяющихся событий, лишённых того умиротворения и высокой концентрации, которыми я был богат в своей обычной жизни. Однако, понимая, что отдых является необходимой чертой здорового образа жизни, я всё-таки отправился в своё первое за долгое время путешествие.
Изматывающая и долгая дорога до места назначения никак не повлияла на первое впечатление от Петербурга. Да и к тому же с момента самого въезда в город и до момента моего из него выезда я стремился к научному познанию сущности северной столицы, поэтому эмоции, проявляющиеся у меня с разной степенью периодичности и мешающие осознанному изучению города, я старался держать под контролем. Однако часть впечатлений и мыслей захлестнула меня сразу по прибытии, не дав времени на глубокий анализ.
Необычное сочетание безвкусной современной и высокохудожественной классической архитектуры изначально было не так заметно на фоне общего моего восхищения специфической атмосферой Петербурга, погружению в которую способствовали аромат свежего кофе и дорогого парфюма, сменяющие друг друга уютные питерские улочки, изредка разделённые благоухающими зелёными скверами, мысли о роскошных дворцах и грандиозных архитектурных ансамблях, которые, как мне в шутку казалось, с нетерпением ожидают моего визита. Всё это с первых минут заставило меня забыть об ужасной головной боли и затекших конечностях. Однако моё первое впечатление вскоре, как я сам себе и обещал, сменилось вдумчивым изучением Петербурга. Мне хватило пары дней, проведённых в городе, чтобы сформулировать нижеприведённый приговор.
II
Отвратительное зрелище морального разврата и духовной деградации напомнило о капиталистической сущности некогда, действительно, очень культурного города. Коммунистический Ленинград уступил место капиталистическому Санкт-Петербургу не только в справочниках и на картах, но и в самом внешнем виде города, в образе мыслей людей как в нём живущих, так и в него приезжающих. Десятки музыкантов, произвольно расположившихся по всему туристическому центру и нередко напоминающих об одном из главных девизов современного Петербурга «В Питере - пить», олицетворяют собой «благотворное» влияние демократии и либерализма на культуру.
Вдумайтесь! Не читать Гоголя или Пушкина, не гулять по летним садам, рассуждая о высоком и важном, не наслаждаться живописью, скульптурой и архитектурой, так богато в Санкт-Петербурге представленной, а пить, кутить, курить (не всегда табак)… в общем, отдыхать по-питерски.
Возьмём, к примеру, главную улицу города, Невский проспект. Алкогольные бары и стриптиз-клубы, предлагающие любознательным путешественникам окунуться в омут легкодоступных грехов; подрабатывающие студенты или мигранты, раздающие на каждом шагу листовки, содержащие информацию о зле наркотиков, о необходимости борьбы с наркозависимостью, листовки, представляющие из себя лишь видимость этой борьбы; наглые мошенники, маскирующиеся под обаятельных маркетологов и ищущие очередную наивную жертву среди толп туристов; меркантильные девушки, завлекающие своими откровенными нарядами богатых и не менее меркантильных ухажеров; золотая молодежь, громко и хамовато рассекающая на дорогих иномарках, - вот чем наполнена главная улица «культурной столицы». И это лишь краткий перечень запомнившихся мне примеров знаменитой питерской «культуры».
Главной и, по правде говоря, единственно реализуемой функцией Питера является исполнение мечты обывателя, стремящегося спрятаться от капиталистической эксплуатации в бездумном и непрекращающемся веселье. И Петербург, надо отдать ему должное, успешно с этой функцией справляется. К счастью, я был к этому готов, так как не питал надежд насчёт упомянутого выше «благотворного» влияния капитализма на культуру. Но одним пониманием невозможно полностью подавить неприятные впечатления от непосредственного восприятия источника отвращения.
Стоит, правда, отметить, что мои негативные эмоции не касались самого культурного наследия, поэтому ничто не помешало мне с большим удовольствием посетить, например, Эрмитаж и Михайловский дворец, где мне удалось насладиться шедеврами Айвазовского и Брюллова, Рембрандта и да Винчи, Репина и Куинджи, ближе познакомиться с античными статуями, с бюстами Сократа, Спинозы, Герцена, Толстого, соприкоснуться взглядом и мыслями с величайшими произведениями искусства, которые когда-либо видела русская земля.
Однако даже с «прекрасным» всё не так гладко. Дело в том, что многие из достопримечательностей за пеленой внешнего блеска таят в себе страдания и муки трудящегося населения. Роскошные вазы и бриллиантовые украшения были приобретены на материальные средства, добытые жесточайшей эксплуатацией трудящегося населения. Грандиозная по своему великолепию архитектура скрывала за собой грандиозные по зверству преступления власть предержащих, не останавливающихся ни перед какими жертвами на пути к показному величию. Об этой «мелочи» большинство, к сожалению, забывает. А зря.
Посещение музеев и иных примечательных с культурно-исторической точки зрения мест навело меня на ещё одну мысль. Бродя по прекрасным залам и любуясь достопримечательностям, я видел тысячи и тысячи туристов, бездумно созерцающих экспонаты и экспозиции. Люди, не имеющие доступа к коммунистической системе образования, наивно полагали, что пара часов, проведённых в «эстетской» атмосфере, способна заменить им десятилетия обывательской, чуждой культуре жизни, вознеся их на «духовный Олимп». И даже так называемые аудиогиды, развешанные по ушам (как лапша в известной русской поговорке), не смогли бы помочь за всё те же пару часов повернуть вспять десятилетия планомерной деградации и оглупления. Это наблюдение в очередной раз напомнило мне о былом величии некогда культурного города. Сегодня же люди съезжаются в Питер не из тяги к прекрасному и великому. Нет. Их привлекает бренд, мода, тщеславие мещанина-индивидуалиста, стремящегося похвалиться своим культурным опытом перед другими такими же мещанами-индивидуалистами. Питер из культурной столицы превратился в столицу показного престижа, кутежа и запрещенных удовольствий.
В продолжение темы стоит также добавить, что здесь очень развит институт экскурсоводов (по большому счету бесполезный). Многочисленные экскурсии по музеям или по водным каналам, забивающие пустые головы слушателей бессмысленной и пустой информацией, например о количестве бриллиантов в браслете императрицы, являются фикцией, обманкой для самолюбивых туристов, лицемерно уверяющих самих себя и всех окружающих в своей заинтересованности, в своей грамотности, в своем чутком и изысканном вкусе. Современные искусствоведы не объясняют сути искусства и культуры как особой, необходимой формы человеческого труда, не рассказывают (правдиво и научно) про ужасы, которые сопутствовали строительству Петербурга в целом и отдельных дворцов и замков в частности, не объясняют всей глупости и дикости подобных мероприятий, обрекающих тысячи и миллионы рабов на страшную духовную, а затем и физическую смерть ради фальшивого счастья кучки самопровозглашенных властителей. Вся их искусствоведческая учёность ограничивается перечислением второстепенных фактов, затмевающих свет истины, одинаково скрытый как от самих экскурсоводов, так и от их платежеспособных, а потому беспомощных жертв. Таким образом, посещение памятников и музеев является не более чем данью некоему богу лицемерного приличия, оно является всегда вынужденной, но не всегда интересной обязанностью наивного путешественника.
А как должно быть на самом деле? Музей должен быть понят, а не просто просмотрен. Сокровища человеческой культуры, хранящиеся в наших музеях, могут быть восприняты только людьми всесторонне образованными, число которых при капитализме стремится к нулю. До тех пор, пока общественные отношения не претерпят качественного изменения, ни о каких действительных культурно-просветительских мероприятиях говорить не приходится. Популярные лекции и экскурсии есть лишь способ вытягивания денег из туристов, способ, отрицающий настоящую культуру, подменяя её красиво упакованным суррогатом.
Изучение науки и культуры должно быть организовано на основе диаматической методологии мышления, исключающей идеализм, плюрализм, буржуазный объективизм и иные формы оглупления человечества. Спорадические и случайные моменты получения знаний (к тому же зачастую сомнительных; вспомним буржуазное искусствоведение и естествознание, которые распространяются так называемыми популяризаторами науки) должны быть заменены плановой, целенаправленной педагогической научно-просветительской практикой, что возможно только при коммунистической организации общества.
Несмотря на всё описанное выше безобразие, Ленинград - один из крупнейших советских городов, поэтому отыскать здесь осколки коммунистической цивилизации было не так сложно. По совету товарища я медленно прокатился по красной ветке питерского метро, насладившись известным сталинским стилем, который был несправедливо «забыт» по вине Хрущёва. Причём многие уже построенные сталинские станции почувствовали на себе последствия XX съезда: например, в 1961 году на Нарвской станции было удалено мозаичное панно с портретом Сталина. Вовсю шла так называемая борьба «с излишествами в архитектуре», которая олицетворяла собой борьбу взявшего власть оппортунизма с ленинско-сталинским марксизмом.
К сожалению, за несколько дней успелось далеко не всё, например, мне так и не удалось посетить музей-квартиру Кирова и музей блокады Ленинграда, которые, несмотря на капитализм, распространяющий клевету на всё коммунистическое, могли содержать полезную и интересную информацию о советском периоде северной столицы. Поэтому буду ждать новой возможности для более глубокого ознакомления с коммунистической стороной этого города.
III
Приехав в Питер, я не мог пройти мимо ещё одной темы для рассуждений. Как известно, Санкт-Петербург обычно называют «культурной столицей» России. Иронично, но если верить информации из открытых источников, то этот неофициальный титул город впервые получил от Бориса Ельцина. С тех пор прошло много лет, однако это звание так и закрепилось за Петербургом. Интересным является как сам титул, так и исторические обстоятельства, при которых он был получен.
Крушение СССР повлекло за собой невиданную в историю деградацию не только производства, но и культуры. Массовые закрытия музеев и библиотек, институтов и научно-исследовательских центров, кафедр и факультетов повлияли на всё постсоветское общественное сознание, уничтожив даже видимость культуры практически везде, кроме крупных городов. Тысячи научных и культурных работников, вмиг оказавшиеся на улице, напрямую столкнулись с «щедростью» и «добротой» демократов, о которой так долго «врали» коммунисты. Поэтому получение титула столицы культуры в период господства бескультурья - весьма не случайный, а наоборот, закономерный процесс, нашедший отражение также и в самой формулировке титула.
Постсоветское накопление капитала постепенно сменилось монополизацией и концентрацией, что отразилось и на культуре. Москва и Петербург забрали в свои лапы не только большую часть производственных мощностей бывшей РСФСР, но и оставили десятки миллионов трудящихся вне культурного контекста, погрузив провинцию в материально-духовную нищету. Империализм, уничтожая всё человеческое, не остановился и перед благородным стремлением людей к прекрасному и истинному. Процессы монополизации, таким образом, не ограничивались экономической сферой, распространяясь и на сферу культуры. Те же из жителей Санкт-Петербурга, кто проклинают девяностые и похваляются громким титулом «культурной столицы», не понимают, что оба явления друг другу не противоречат, представляют собой два закономерных следствия «освобождения» России от пут «коммунистического тоталитаризма». В результате мы имеем, с одной стороны, концентрацию культуры (точнее то, что ещё можно таковой назвать) в экономически господствующих городах, с другой - нищету и деградацию в провинции. Те же редкие фрагменты культуры, которые остались после прихода к власти демократов, держатся единственно на энтузиазме отдельных выдающихся личностей. Однако подобное светское подвижничество, лишенное понимания необходимости движения к коммунизму, является лишь новым прочтением так называемой «теории малых дел» и обречено на неудачу, что и демонстрирует нам суровая действительность умирающей российской глубинки. Вопрос же о том, какую форму такие процессы (культурная политика и ликбез) принимали и должны принимать при строительстве коммунизма, представляет известный интерес и должен быть рассмотрен в отдельной статье.
IV
В последний день моего пребывания в Петербурге, сидя на скамейке в одном из небольших парков Васильевского острова, я искал в интернете информацию, связанную с историей Ленинграда, и случайно наткнулся на новость, в которой говорилось об инициативе неких «коммунистических активистов» по переименованию Санкт-Петербурга в Ленинград. Этот случай далеко не первый, но достаточно примечательный и важный в контексте моей поездки.
Очевидно, что переименование Санкт-Петербурга может нести в себе положительное содержание, способствующее очищению отечественной истории как минимум от той радикальной формы либерального антикоммунизма, которая была с переменным успехом реализована в эпохе, предшествующей СВО. Однако никакое переименование не способно вернуть в головы миллионов понимание значения этого города для всего человечества, иными словами, не способно внедрить в сознание обывателя знание марксизма. Ленинград - это не просто набор букв, не просто название. Ленинград - это символ коммунизма, символ разума и свободы, добра и любви. Это город, ставший колыбелью первой коммунистической революции, город, олицетворяющий начало качественно новой эпохи в истории цивилизации, город, воплотивший в действительность мечту всего передового человечества, город, с честью выдержавший на себе натиск европейского варварства, город… Ленина, величайшего из людей. Потому жалкие попытки формального исторического реванша, предпринятые недальновидными активистами, воспринимаются лишь как оскорбление памяти наших славных предков, которые жертвовали своими жизнями не ради названия, а ради смысла, содержащегося в нём.
Если российской власти будет надо и выгодно, то она это переименование произведёт, не ожидая новых инициатив от различных активистов. Исторические обстоятельства вынуждают отечественную буржуазию прибегать к формальной и зачастую надстроечной ресоветизации сверху, чем должны пользоваться коммунисты, разъясняя людям смысл подобных процессов, их классовую суть и возможные последствия для страны. В ином случае, популистские мероприятия российской власти так и продолжат восприниматься как осознанный «левый поворот», что нас, очевидно, не устраивает.
Коммунисты не против самого переименования, ибо от него, как я уже говорил, с точки зрения коммунистической агитации больше пользы, чем вреда. Коммунисты против популистских мероприятий активистов, заменяющих цельную коммунистическую практику пародией на оную, пустым сотрясением воздуха посредством громких газетных заголовков. Настоящий коммунист в наше время должен не бегать по различным администрациям, разнося жалобы и пожелания, а заниматься планомерной коммунистической пропагандой и самообразованием, воспитывая в себе совесть и волю, тренируясь на публицистическом поприще. Только тогда переименование Ленинграда будет делом не отдельных буржуазных бюрократов, а всего российского народа во главе с коммунистической партией.
V
Итак. Что же мы имеем в итоге? Ленинград был культурным городом не по названию, а по существу. И культура эта определялась не столько количеством шедевров искусства, сколько массовой грамотностью-культурностью, которая явилась результатом синтеза духовно-материального наследия русских и иностранных мастеров с беспрецедентными просветительскими мероприятиями большевиков. Научный, культурный и промышленный центр, коим Ленинград был при добросовестных коммунистах Сталине, Кирове и Жданове, при бессовестных антикоммунистах-олигархах превратился в гламурную помойку, до отказа облепленную пабами и притонами, кишащую наркоманами, извращенцами, бомжами и прочими городскими «достопримечательностями». Как это и было до коммунистической революции.
Ситуация, сложившаяся на берегах Невы, типична для любого капиталистического общества. Культура подменяется брендом, знание - интеллигентствующим снобизмом. Однако повода для уныния нет. Наоборот. Сравнительный анализ одного и того же города способен лучше любых статистических сборников и клеветнических «исследований» продемонстрировать действительную разницу между коммунистической диктатурой и либеральной демократией, между обществом творцов и конгломератом потребителей. Потому проведение подобных сравнений представляется полезным для коммунистической пропаганды и агитации.
Тот факт, что современный Санкт-Петербург не заслуживает звания, которое он получил с легкой руки первого президента демократической России, не вызывает у меня не малейшего сомнения. Более того, настоящая культура есть, во-первых, явление коммунистическое, недостижимое на основе «цивилизации» частной собственности, «цивилизации» господства невежества и бессовестности, и, во-вторых, явление, не ограничивающее себя рамками столичных агломераций. Коммунистическая культура стремится присутствовать в жизни людей как в крупных городах, так и за их пределами. Ликвидация безграмотности в СССР проводилась, в том числе, в деревнях и сёлах, результатом чему стали беспрецедентные темпы просвещения народных масс и рост производительных сил. За два десятилетия большевикам удалось совершить настоящий прорыв в области образования, превратив отсталую крестьянскую империю в передовую индустриальную державу. Всё это было возможно только благодаря тому, что партией руководили коммунисты-вожди, крупнейшие теоретики и практики марксизма - Ленин и Сталин.
На перечислении фамилий этих двух великих людей я бы предпочёл остановиться. В будущем многие темы можно ещё обдумать, что-то уточнить, что-то добавить, однако путешествие подошло к концу. Собственно отдыхом мою поездку назвать сложно. Но таковы особенности современных больших городов, подавляющих тебя своей энергией постоянной спешки. Нужно хорошенько постараться, чтобы действительно отдохнуть в «мегаполисе». Всё же моя поездка натолкнула меня на важные размышления, которыми я поспешил поделиться с Вами, дорогой читатель. А потому своё путешествие я имею право признать полезным, продуктивным и поучительным.
