Демократизм против централизма
К вопросу об истории борьбы троцкизма против ленинизма в период строительства РСДРП
Повод
Важным объективным признаком отсутствия логики у людей, является непоследовательность их поступков.
Уже более двух лет редакторы «Газета коммунистическая» и «Рабочий путь» объявляют журнал «Прорыв» оппортунистическим, и в публикациях члена его редколлегии, Новака, тоже находили серьёзнейшие, на их взгляд, «косяки». Но достаточно было редколлегии «Прорыва» вывести Новака из списка редакции, фактически, по его недвусмысленному заявлению о несогласии со стратегией журнала в вопросе централизма, как ему были прощены все «косяки», его письмо в «Прорыв» тут же опубликовали в газете «Рабочий путь», а пермские «ГасКонцы», почитатели газеты ГК, приняли горячее участив в восхвалении поступка Новака и стали наседать на журнал «Прорыв» за то, что мы, в своё времяЕ не исключили Новака тогда, когда Сарабеев выявлял «косяки» Новака, что, по их мнению, компенсирует грех троцкистских УкосяковФ самого Сарабеева. Видимо, принцип: враг моего врага - мой временный друг, всегда содержится в арсенале троцкистов всех эпох. Однако в «Прорыве» считают, что каждый должен отвечать за свой «косяки» и в своё время.
Мы не спешили исключать из состава редакции ни Сарабеева, ни Новака, полемизировали с ними, но вывели из состава редколлегии не раньше, чем с их стороны были осуществлены действия и заявления, однозначно свидетельствующие о неприятии ими позиции редколлегии журнала «Прорыв».
Борьбы Троцкого против Централизма в РСДРП
В истории коммунистического движения был период, когда в левых средах речь зашла об объединении разрозненных комитетов и о создании единой партии, но слово централизм, часто используемое Лениным в контексте стратегии объединительного процесса, оценивались будущими меньшевиками, т.е. будущими троцкистами, ликвидаторами и отзовистами, дэцистами, правыми и левыми уклонистами, как ересь, и они, всеми силами, особенно в период непосредственного строительства РСДРП как централизованной партии, убеждали наиболее доверчивых представителей пролетарского класса, что централизм в социал-демократической партии - зло.
Естественно, первой реакцией меньшевиков была попытка дискредитировать идею централизма в партии вообще, сразу и на корню. Когда же это не удалось, то всю последующую историю меньшевики упорно искали пути «разбавления» централизма фракционно-платформенной вольницей, т.е. трансформации централизма в нечто, что оставалось бы централизмом только по названию, а по сути, было бы анархо-меньшевизмом, т.е. централизмом, но смертельно демократизированным.
В период выдвижения Лениным концепции ЦЕНТРАЛИЗМА, в качестве важнейшего (после НАУЧНОСТИ) принципа построения партии марксистов, Троцкий, в своей статье «Наши политические задачи» писал:
«какой душераздирающий трагизм в том факте, что широкие круги партии - под отдалённые раскаты надвигающейся исторической бури - копошатся в организационных мелочах, заподозревают старейших и лучших товарищей, идущих в первых рядах международной социал-демократии, в теоретических грехах, которых обвинители не способны даже формулировать, призывают к крестовому походу против половины партии, отмежовывают себя от своих единомышленников, стоящих за примирение с крылом «оппозиции», и готовы, далее, объявить непримиримую войну не только активным «примирителям», но и всем тем, которые снисходительно относятся к «примирительству.» (Троцкий Л.Д. «К истории русской революции» М.: Политиздат. 1990. с.63.)
Т.е., захватив методом интриги большинство мест в ЦО, вытеснив из ЦО Ленина, доказав своё враждебность, меньшевики пытались сохранить массу партии, втянув в её состав и ленинцев, но, лишив их возможности осуществлять централизованное управление деятельностью всей партии.
Из этой поучительной истории следует и тот важный вывод, что те, кто владеет ситуацией в ЦО, определяют тактику партии в ближайшей перспективе. Однако, как показал опыт, даже, стопроцентное засилие ЦО меньшевиками не дало им стратегической перспективы, поскольку в газете нужно не только голосовать и интриговать, но и уметь писать грамотные статьи, организовывать её распространение и финансирование.
Шли первые месяцы существования партии, а, как видите, новый состав редакторов её Центрального Органа, призывает, устами Троцкого одних лишь большевиков не «копошиться в организационных мелочах», дескать, мы сами будем заниматься этими «мелочами».
Кто изучил ленинские работы этого периода, легко заметит, что подход Ленина отличается от троцкистского в организационных вопросах тем, что Ленин считал второй съезд РСДРП лишь исходным протокольным мероприятием, после признания решений которого, только и можно будет начинать осуществление практической организаторской работы стратегической важности по РЕАЛЬНОМУ построению партии научного единомыслия и централизованной координации ВСЕГО пролетарского движения в России.
Троцкий же считал, что дело создания единой партии уже завершено и, каким бы пёстрым и противоречивым не был её состав, какими бы не были позиции различных комитетов и групп, нет необходимости внедрять, а тем более, форсировать внедрение принципов централизма в жизнь существующих комитетов, предметно разъясняя им то, какая организационная линия верная, а какая ошибочная. Нужно, по мнению Троцкого, предложить местным комитетам самим выбирать направление движения в условиях «надвигающейся исторической бури», т.е. Троцкий призывал партию сохранить кустарничество и анархизм, доставшийся в наследство только что провозглашенной партии научного мировоззрения.
Ленин же, наученный горьким опытом бессмысленных и беспощадных бунтов в истории России, предвидя неизбежные всплески гапоновщины в рабочем движении, стремился создать организацию, научность кадров которой и централизм управления ими, гарантировал бы одноактное ПОБЕДОНОСНОЕ скоординированное выступление большей части организованного пролетарского класса, а не многократные героические ПОРАЖЕНИя, достойные былинных песнопений.
Пытаясь дискредитировать работу Ленина «Шаг вперёд, два шага назад», Троцкий, с трудно скрываемой завистью, писал:
«... ещё до выхода названной книжки мы не сомневались, что ничего внушительного тов. Ленин не сможет сказать в защиту своей позиции, ибо позиция, занятая им, совершенно безнадёжна, но всё же такой бедности мысли, какую он обнаружил, мы не ожидали». (Троцкий Л.Д. Там же, С.66.)
И, в противопоставлении «бедности» ленинской мысли, Троцкий, распустив все свои перья, формулирует «богатый» поток своего сознания:
«В то время, как издыхающий царизм пытается подкупить представшую перед ним в лице японии буржуазную Немезиду, сжигая на её жертвеннике силы и средства истерзанной нации, в то время как внизу, в народных глубинах, идёт невидимый, но неотвратимый молекулярный процесс накопления революционного гнева, который, может быть, завтра прорвётся наружу с элементарной силой стихии, снося - как полые вешние воды смывают мосты и запруды - не только полицейские заставы, но и все постройки нашей муравьиной организационной работы, в то время, когда своевременна, по-видимому, лишь одна наука - наука восстаний, когда уместно одно искусство - искусство баррикад, - в это время сражаться с организационными предрассудками, распутывать теоретические софизмы, писать о новых вопросах тактики, искать новых форм развития самодеятельности пролетариатаЕ в такую беспримерную минуту истории!... Не время! - отвечает уверенный голос социал- демократического сознания и - побеждает». [Где побеждает? В чём? - В.П.] (Та же. С.66)
На первом году номинального существования партии, которая своим расколом реально демонстрирует, как раз, фактическое отсутствие партии, оказывается, не стоит, по мнению Троцкого, сражаться ни с организационными ПРЕДРАССУДКАМИ, ни писать о НОВЫХ вопросах тактики, ни искать АДЕКВАТНЫХ форм развития самодеятельности пролетариата, хотя, Немезида, в лице японии, конкретно держит царизм за горло, а в толще пролетариата «идёт невидимый, но неотвратимый молекулярный процесс накопления революционного гнева». Хорошо ещё, что не образование нанокристаллов пролетарского единства.
Что же должна делать партия в этих условиях и как?
Все на Майдан, фактически, призывает Троцкий! Была - не была, - важнейший организационный метод «работы» троцкистов «в такую беспримерную минуту истории».
Что касается Ленина, то он призывал, без промедления мобилизовать все интеллектуальные силы социал-демократии для разработки и принятия к исполнению научно обоснованной методологии внедрения реального централизма в жизнь партии, без чего осуществление стратегии и тактики победоносной борьбы пролетариев против централизованной жандармской машины царизма - невозможно.
А какой виделась партия Троцкому и что, конкретно, его возмущало в организационном подходе Ленина?
«До второго съезда, - писал Троцкий, - существовали отдельные, совершенно самостоятельные комитеты, как реальные и формальные величины. Вокруг них только и складывалась и развивалась вся партийная жизнь. Второй съезд радикально меняет физиономию партии. В результате таких простых действий, как поднятие рук или подача избирательных бумажек, оказывается, что в партии уже существует «централизованная организация», «в полном распоряжении которой находятся местные комитеты». «Централизм», очевидно, понимается не как сложная организационно-политическая и организационно-техническая задача, а как голая антитеза пресловутому «кустарничеству». (Там же, С.73)
Как видим, речь ведётся против централизма вообще. Троцкий не понимал, что пролетариат уже фактически сведен в «роты и батальоны» самим капиталом и централизован в той же мере, в какой централизован сам капитал. Осталось только оформит научно состоятельный центр, который способен будет убедить пролетариев отнять управление у централизованного капитала в интересах самой пролетарской массы.
«Пролетариат, - брезгливо возмущался Троцкий, - тот самый пролетариат, о котором вам вчера еще говорили, что он «стихийно влечется к тред-юнионизму», сегодня уже призывается давать уроки политической дисциплины! И кому? Той самой интеллигенции, которой- по вчерашней схеме - принадлежала роль извне вносить в пролетариат его классовое, его политическое сознание! Вчера он [пролетариат - В.П.] еще ползал во прахе, сегодня он уже вознесен на неожиданную высоту! Вчера она [интеллигенция - В.П.] еще была носительницей социалистического сознания, сегодня уже на нее призываются шпицрутены фабричной дисциплины!» (Там же, С.76)
Троцкий делал вид, что не знал, что экономизм в пролетарское движение привносили социал-демократы, что капитал уже привил пролетарскому классу ту дисциплину, которая была нужна, прежде всего, самой буржуазии, а вот, доленинская социал-демократия, просто, в силу прохладного отношения к освоению марксизма, в том числе и Троцкий, оказались неспособными, даже, за пол века привнести в пролетарское движение иную, научно обоснованную дисциплину борьбы за свои права. Поэтому, когда, в июле 1917 года, «ветер подул» явно в сторону большевизма и стало ясно, что ленинцы успешно сформировали центр надёжного управления и выработали в пролетарском классе дисциплину подчинения масс центру, Троцкий шустренько перекрасился в ленинца и прибыл на готовенькое.
Иными словами, не пролетариат невосприимчив к науке, а значительная часть социал-демократов оказалась в теории не выше непьющего пролетария. Троцкий настолько недиалектичен, что не понимает простейших вещей. Ведь, в результате работы, уже проделанной Лениным, газетой «Искра», в среде пролетариата появились рабочие совершенно иного качества политического сознания, и Ленин имел ввиду принятие в партию только таких пролетариев, а не мастеров и десятников, нанятых для наведения дисциплины шпицрутенов среди меньшевиков РСДРП. Хотя, зуботычина мастера уберегла бы многих меньшевиков от злостных ошибок. Ведь, первая мировая война со всей убедительностью доказала, что нецентрализованная социал-демократия всех наций мыслила ничуть не лучше черносотенцев, а потому у империалистов был полный комплект и пушечного мяса на фронте, и добровольных рабов в тылу, обманутых попами и социал-демократами своих наций.
Троцкий, когда ему было выгодно, делал вид, что не слыхал о противоречивости сознания пролетариев, что пролетариями во все времена становились люди, чей уровень и образованности и дипломированности, позволял им быть лишь придатком к кирке, машине или к конторским счётам. А марксизм-ленинизм исходит из того, что интеллектуальный потенциал пролетария ни в чём не уступает потенциалу интеллигента. Нужно было его лишь наполнить научным содержанием. Советская сталинская кадровая практика до 1953 года всё это блестяще подтвердила и стахановским движением, и победами в производстве, науке и термоядерной технике.
Ленинская диаматика трансформации ЭКСПЛУАТИРУЕМОГО пролетарского класса в РЕВОЛЮЦИОННЫЙ рабочий класс, диаматика тождества марксистской интеллигенции и борющегося за коммунизм рабочего класса исходила из той ясной «схемы», что капитализм уже сам привнёс в пролетарскую среду казарменную организованность, научил читать, писать и считать некоторое количество пролетариев, организовал их в бригады и цеха, а во время войны всем раздал по винтовке, вызвал массовое их изнурение и страдания в тылу и на фронте, обеспечил им невиданную прежде скученность. Экономическая форма борьбы и профсоюзное движение приучили большие массы пролетариев к скоординированным протестным акциям, к героическому самопожертвованию, к пропаганде, агитации и организации, привносимой в пролетарское движение, извне. Именно эти объективные свойства пролетарского класса порождают историческую нужность, но не столько социал-демократов (как предпочитали называть себя оппортунисты, меньшевики, троцкисты), а марксистов-большевиков. Однако Троцкого на этом участке истории занимала лишь проблема: как не допустить гегемонии сознательных пролетариев и в партии?
По Ленину, централизованная, дисциплинированная партия большевиков должна была послать во все фабричные цеха своих товарищей и, в идеале, вести в среде пролетариев АБСОЛЮТНО ОДИНАКОВУЮ по степени научности пропаганду, агитацию, организацию и, по гудку, поданному одновременно на всех фабриках России Советами рабочих, повести пролетарские массы в нужном, в том числе, топографическом, направлении.
«...Какое негодование охватывает вас, - писал Троцкий, критикуя ленинский подход, - когда читаете эти безобразные, распущенно-демагогические строки! ... Поистине нельзя с большим цинизмом относиться к лучшему идейному достоянию пролетариата, чем это делает Ленин! Для него марксизм не метод научного исследования, налагающий большие теоретические обязательства, нет, это... половая тряпка, когда нужно затереть свои следы, белый экран, когда нужно демонстрировать свое величие, складной аршин, когда нужно предъявить свою партийную совесть!». (Там же, С.76)
А кто сказал, что марксизм есть лишь метод научного исследования? Разве «Манифест КП», как и работа Ленина «Что делать?» посвящены исключительно методологии? Эти работы - продукт применения диаматики к исследованию различных реальных проблем истории человечества, фактически, краткий сборник рецептов будущих побед пролетариата над буржуазией. Но не существует ни одного практического доказательства, что Троцкий владел методологией марксизма, поскольку он проиграл все свои «битвы» против Ленина и Сталина. Да и Маркс писал, что дело не в том только, чтобы философски объяснить мир, а в том, прежде всего, чтобы его изменить, т.е. привести на практике отношения между людьми в соответствие ОБЪЕКТИВНЫМ законам прогресса. Но могут ли партийцы достичь этого, не превзойдя в научно-теоретической подготовке и в организованности буржуазную казарменную дисциплинированность? Может ли это превосходство возникнуть само по себе без достижения превосходства со стороны марксистской партии над организованностью и казарменной дисциплиной буржуазно-демократических партий, которые, тоже, не лыком шиты, а дисциплиной страха перед голодной смертью одних и беспримерной продажностью и мизантропией других. Сможет ли троцкистская «интеллигентная» партия, не имея рабочих в ЦК и в КОМИТЕТАХ, точно учитывать специфику мировоззрения пролетарских, а через этот учёт слиться, до известной степени, с пролетарской массой, когда она решительно возьмётся за черновую, ассенизаторскую работу по облагораживанию общества и всей среды обитания. А разве могут передовые пролетарии прийти в ту партию, в которой они не видят подлинной мудрости её штаба, т.е. ЦО, заметно превосходящей и буржуазный, и пролетарский уровень образованности и ИСКРЕННЕЙ преданности делу освобождения пролетариата от тирании? В современных партиях с коммунистическими названиями, современные пролетарии, к сожалению, не видят ни ума, ни чести, а потому в ЦК этих партий передовых, авторитетных в своих коллективах, рабочих, практически, нет.
Сознание класса пролетариев не может быть поднято до научного уровня раньше, чем возникнет РЕАЛЬНАЯ научно централизованная организация, все члены которой одинаково хорошо владеют марксизма и творчески его применяют в условиях меняющейся обстановки. Только тогда передовым пролетариям будет и куда вступить, и у кого учиться научному мировоззрению.
Идея централизма по Ленину состоит не в централизме ради самолюбования вождей, упивающегося своей философской эрудированностью, а сформулирована ради построения центра, практичного, развитого, искреннего, деятельного настолько, чтобы пролетарии могли сказать: «Мы вас ПОНЯЛИ, в вас мы видим ум честь и совесть нашей эпохи. Вместе победим».
Одно дело, когда в марксистской партии рабочих ещё нет, потому, что сами партийцы - коммунисты только по билетам и не имеют должного авторитета, а другое дело, когда утверждается, что лица пролетарского происхождения, независимо от уровня постановки дела пропаганды и агитации в партии, неспособны усвоить коренные положения марксизма-ленинизма. Плохому учителю всегда что-то мешает.
Если Троцкий и владел чем-то, то только не диалектикой. Не понимать того, что пролетарии - это единство противоположностей, когда в одном слое людей историей намешано и дремучее невежество недавних крестьян, и рабская покорность, и высокая исполнительская дисциплина, и трудолюбие, и жажда перемен, и взрывной характер, и высокая выносливость, и уважение к науке и учёным, создавшим всю современную технику, может только очень ангажированный человек. Не увидеть и не понять того, что Ленин предлагал построить партию, которая будет соответствовать только ЛУЧШИМ человеческим качествам пролетариата и поможет избавиться ему не от одной лишь казарменной дисциплинированности, но и от всех остальных уродливых черт, навязанных капитализмом, мог только платный социал-демократ.
«Взывая к дисциплине русского пролетариата как к реальной величине, - лукавит Троцкий, - Ленин действительно подменяет, употребляя его собственное выражение, вопрос политический вопросом «философским». Конечно, «высокоразвитое технически производство» создает материальные условия политического развития и политической дисциплинированности пролетариата, подобно тому как капитализм вообще создает предпосылки социализма. Но как неосновательно отождествлять социализм с капитализмом, точно так же негоже отождествлять фабричную дисциплину пролетариата с дисциплиной революционно-политической». (Там же, С.75)
Какой же нужно быть политической проституткой, чтобы утверждать, что Ленин отождествляет казарменную и марксистскую дисциплину. Ленин призывал, чтобы внутрипартийная дисциплина была много СТРОЖЕ буржуазной военно-казарменной дисциплины, чтобы она была исключительно СОЗНАТЕЛЬНОЙ, НАУЧНО обоснованной и только при таком условии можно привлечь на свою сторону массы передовых рабочих.
«Задача социал-демократии в том и состоит, - открывает Америку Троцкий, - чтоб восстановить пролетариат против той дисциплины, которая заменяет работу человеческой мысли ритмом физических движений, и сплотить его против этой мертвой и мертвящей дисциплины в одну боевую армию - нога к ноге и плечо к плечу,- связанную общностью политического сознания и революционного энтузиазма. Такой дисциплины у российского пролетария еще нет, фабрика и машина не снабжают его этим качеством так же стихийно, как они наделяют его профессиональными болезнями». (Там же, С.76)
Как раз пролетарии за 200 лет капитализма уже привыкли «нога к ноге, плечо к плечу», порой очень буквально, синхронно, большими массами, выполнять тяжелую, грязную работу или выходить сотнями тысяч, организованно на забастовки. Достаточно прочитать роман Горького «Мать», написанный в условиях царского режима, или рассказы Джека Лондона, чтобы понять, что мировой пролетариат ЕЖЕДНЕВНО, и до сих пор, ходит нога в ногу, плечом к плечу, но не в ту сторону, поскольку и сегодня трудно найти левого, который бы добротно изучил, хотя бы, «Капитал» Маркса. А как собирался Троцкий привнести в пролетарскую среду ЕДИНОЕ научное мировоззрение, если научно-теоретическая дисциплинированность в партии необязательна, если Центральный Орган излишен, а местные комитеты сами могут определять содержание своей пропаганды, время и место действия и не подчиняться командам ЦО и ЦК?
«Русский пролетариат, - продолжает лгать Троцкий, - тот самый, от которого единомышленники тов. Ленина сплошь да рядом скрывают вопросы партийного кризиса, должен завтра - по окрику Ленина - дать суровый урок «анархическому индивидуализму»...(Там же, С.76). Неужели, и многочисленные ленинские письма товарищам, подробно освещавшие коллизии второго съезда РСДРП и послесъездовские проделки меньшевиков, и книга «Шаг вперёд два шага назад», были написаны Лениным и распространялась ради... сокрытия факта подлости со стороны меньшевиков, ради сокрытия факта партийного кризиса? Существует ли лимит на троцкистскую глупость?
«И это марксизм! - восклицает вопросительно Троцкий, - И это социал-демократическое мышление!». (Там же, С.77). Не нужно даже гадать, подал бы Маркс мизинец Троцкому при встрече, если бы знал, что тот будет называть метод мышления Маркса социал-демократическим, а не коммунистическим, не диалектико-материалистическим.
Легко заметить, во-первых, негативное отношение Троцкого к идее централизма как таковой, а во-вторых, его цинично-выборочное отношение к применению принципа демократии. Когда большинство «рук и бумажек» были поданы от сторонников Ленина «за» централизм, Троцкий посчитал эту демократическую процедуру совершенно неубедительной формальностью. Когда же идея централизма прижилась среди большевиков, троцкисты стали цеплять демократию к централизму и превращать процедуры голосования в «священных коров».
Как помним, Троцкий пытался убедить читателей, что большевики не вовремя занялись организационной суетой, но он же гневается на то, что большевики
«думают обойти реальную задачу - развить в процессе совместной работы во всех членах партии чувство нравственной и политической ответственности, дав Центральному Комитету право раскассировывать все, что стоит на его пути. Таким образом, для осуществления идеалов этого «централизма» необходимо, чтобы все реальные, еще никем и ничем не дисциплинированные элементы партии не оказывали ЦК никакого противодействия в его попытках дезорганизовать их. «Иначе,- по мнению уральских товарищей,- нельзя успешно организовать дело пролетарской борьбы». Останется только спросить: может ли быть вообще в таком случае организовано «дело пролетарской борьбы»? И придется ответить; нет, не может». (Там же, С.73)
По Троцкому, сначала, необходимо «научиться плавать» и, только потом, «налить воды в бассейн». Т.е. не создав аппарат управления процессом формирования научного мировоззрения в среде передовых пролетариев, а «слепив» Центральный Орган из откровенных противников централизма, буквально, затушивших «Искру», Троцкий собрался, видимо, экстрасенсорным методом воздействовать на умы пролетариев, воспитывая в них «ЧУВСТВО нравственной и политической ответственности» тогда, когда местным комитетам еще не перед кем отвечать за свои поступки. Троцкий делал вид, что не видел разницы между чувством ответственности и реальной ответственностью местных комитетов перед ЦК, подлежащих «раскассированию» в случае отступления от линии, выработанной ЦО.
А что нужно сделать для того, чтобы централизм превратился в реальность, способную не только поддерживать чувство ответственности в членах партии, но и порождать реальную ответственность?
По мнению Троцкого,
«нужно под сферой разлагающейся дисциплины найти такие реальные запросы и нужды движения, которые одинаково общи всем, и вокруг обслуживания которых можно объединить наиболее ценные и влиятельные элементы партии. По мере сплочения таких сил вокруг жизненных лозунгов движения, раны, нанесённые с обеих сторон партийному единству будут залечиваться, о дисциплине перестанут говорить потому, что её перестанут нарушать... Если на пути к этой цели «меньшинству» приходилось нарушать то, что «большинство» считало дисциплиной, то остается лишь сделать вывод: да погибнет та «дисциплина», которая подавляет жизненные интересы движения! «История», бесспорно, сделает этот вывод. Ибо, в отличие от Екатеринославского комитета, она не придерживается идеалистического принципа: «Да сгинет мир - и да здравствует дисциплина!» (Там же, С.73-74)
С одной стороны, Троцкий делал вид, что ему Ленин мешал «найти те реальные запросы и нужды, которые одинаково общи всем», а с другой стороны, можно ли заподозрить в Троцком сторонника демократии, если он отождествляет «интересы движения» с интересами партийных меньшинств и оправдывает отказ меньшинства выполнять решения большинства? Ни в одной ленинской статье или книге на тему партийной дисциплины невозможно найти чего-нибудь, просто, похожего на этот идиотский лозунг, рожденный природной лживостью Троцкого: «Да сгинет мир - и да здравствует дисциплина». Как видите, даже, находясь «под сферой разлагающейся дисциплины» Троцкий призывает искать ответы на запросы и нужды пролетариев абы как, делая вид, что Центральный Орган, пропагандирующий исключительно научное мировоззрение, будет в этом деле большой помехой, что в самом ЦО, ну, никак нельзя объединить наиболее влиятельных и ценных элементов партии, т.е. компетентных ученых, имеющих признание со стороны основной массы активных читателей. Троцкий делает вид, что можно привить пролетариям и партийцам и высокие чувства, и дисциплину ОСОЗНАННОЙ НЕОБХОДИМОСТИ, НЕ ПРЕОДОЛЕВ идеологической анархии внутри партии, НЕ ВЫСТРОИВ необходимую организационную структуру, являющуюся одновременно генератором, носителем, пропагандистом зрелых научных знаний, т.е. ЦО, руководящим ЦК, работающим исключительно по решениям ЦО.
Что касается Ленина, то он не только понимал, как сделать ЦО руководящим органом для ЦК, но и отлично видел необходимость установления гармонии между ЦО, ЦК и местными комитетами, познавшими «прелесть» партизанщины, кустарщины, тем более, в условиях «разлагающейся дисциплины». Именно в научно состоятельном ЦО Ленин видел важнейшее средство придания всей структуре партии - монолитности.
«Как совместить, - задавался Ленин вопросом, - необходимость полной свободы местной социал-демократической деятельности с необходимостью образовать единую - и, следовательно, централистическую - партию?». (ПСС.Т.4, С.190) Ленин констатировал, что современная «социал-демократия почерпает всю свою силу в стихийном рабочем движении... Но если это будет деятельность изолированных «кустарей», тогда нельзя даже, строго говоря, назвать ее социал-демократической, ибо это не будет организацией и руководством классовой борьбы пролетариата». «Экономическая борьба, - продолжает Ленин, - не объединяемая центральным органом, не может сделаться классовой борьбой всего русского пролетариата... Организация революционных сил, дисциплинирование их и развитие революционной техники невозможны без обсуждения всех этих вопросов в центральном органе, без коллективной выработки известных форм и правил ведения дела, без установления - чрез посредство центрального органа - ответственности каждого члена партии перед всей партией.» (Там же, С.191.)
Как видим, главным условием создания дееспособной партии, по мнению Ленина, было определение верного соотношения между централизацией и свободой местных комитетов, т.е. децентрализацией, а не между централизмом и демократизмом. Нужно же видеть разницу между народом, властью всего народа, т.е. демократией и законами строительства партий, куда, по многим причинам народ никогда и не приглашался.
Что может быть диаматичнее, чем тождество и единство противоположностей? Конкретная редколлегия, её научная состоятельность или не признаётся, или добровольно признаётся существующими местными комитетами и отдельными читателями как ЦЕНТРАЛЬНАя по отношению к ним, но не в результате голосования, а по причине практической доказанности с её стороны наличия необходимого уровня научно-теоретической и организационной подготовки этой редколлегии. Следовательно, авторитет такой организации признаётся самим фактом добровольного обращения субъектов в редакцию с предложением сотрудничества в том или ином виде. В этом случае устанавливается самое тесное ТОВАРИЩЕСКОЕ взаимоотношение между субъектами и, противоположность этих субъектов, т.е. центра и периферии, не порождают антагонизмов. Адекватные и совестливые люди, зачастую, сами точно осознают свой уровень компетентности и предъявляют претензии на формальное повышение своего статуса в организации только тогда, когда сами уверены в соответствии своего профессионализма, задачам, стоящим перед управленческой структурой более общего уровня. Однако и редакция вольна в выборе ответа на предложение сотрудничества как в момент обращения, так и по результатам совместной деятельности. Именно так развивались события, когда активисты ГК и ЛК обратились в редакцию «Прорыва» с предложениями о сотрудничестве. Но, руководствуясь положениями марксизма о непримиримости идеологий, как только выяснилось, что и с теоретической стороны, и с организационной, Сарабеев и Голобиани грешат троцкизмом, отношения были прерваны и ГК, и ЛК продолжили своё абсолютно свободное плавание.
Сегодня у журнала «Прорыв» установились товарищеские, продуктивные отношения с коллективом газеты СП, обусловленные исключительно совпадением научно-теоретических подходов к важнейшим проблемам партийного строительства. Редколлегия СП имеет полную свободу при определении своей редакционной политики, хотя, часть актива СП добровольно откликнулись на предложение «Прорыва» и вошли в состав его редколлегии. Ясно, что никакая сила не удержит их в «Прорыве», если возникнет принципиальное разногласие. Нужно быть очень наивным житейски и теоретически слабым политиком, чтобы надеяться, при наличии острых разногласий по принципиальным организационным и политическим вопросам, иметь в организации хорошее взаимодействие и тёплый психологический климат. Смерть СССР убедительно показала, к чему приводит научно-теоретическая терпимость, беспринципный плюрализм, игра в демократию товарников и антирыночников, интернационального центра и национальных партийных организаций в КПСС.
Ленин о централизме, конспирации, компетентности и товариществе
Склонность меньшевиков к «революционному» позёрству, к «науке» спонтанных восстаний и «искусству» одиночных баррикад вынуждали Ленина убеждать сторонников партийности в политике, что
«только централизованная... организация, выдержанно проводящая социал-демократическую политику и удовлетворяющая, так сказать, все революционные инстинкты и стремления, в состоянии предохранить движение от НЕОБДУМАННОЙ атаки и подготовить обещающую успех атаку. Нам, - писал Ленин,- возразят далее, что излагаемый взгляд на организацию противоречит «демократическому принципу»... Всякий согласится, вероятно, что «широкий демократический принцип» включает в себя два следующие необходимые условия: во-первых, полную гласность и, во-вторых, выборность всех функций. ...Мы назовем демократической организацию немецкой социалистической партии, ибо в ней все делается открыто, вплоть до заседаний партийного съезда; но никто не назовет демократической организацией - такую, которая закрыта от всех не членов покровом тайны. Спрашивается, какой же смысл имеет выставление «широкого демократического принципа», когда основное условие этого принципа неисполнимо для тайной организации? «Широкий принцип» оказывается просто звонкой, но пустой фразой. Мало того. Эта фраза свидетельствует о полном непонимании насущных задач момента в организационном отношении. Все знают, как велика господствующая у нас неконспиративность «широкой» массы революционеров. Мы видели, как горько жалуется на это Б-в, требующий совершенно справедливо «строгого выбора членов» («Р. Д.» № 6, стр. 42). И вот являются люди, хвастающиеся своим «чутьем к жизни», которые при таком положении дел подчеркивают не необходимость строжайшей конспирации и строжайшего (а след., более тесного) выбора членов, а - «широкий демократический принцип»!» (Что делать, 137-139).
«Попробуйте-ка вставить эту картину, - продолжает Ленин, - в рамки нашего самодержавия! Мыслимо ли у нас, чтобы все, «кто признает принципы партийной программы и поддерживает партию по мере своих сил», контролировали каждый шаг революционера-конспиратора? Чтобы все они выбирали из числа последних того или другого, когда революционер обязан в интересах работы скрывать от девяти десятых этих «всех», кто он такой? Вдумайтесь, «широкий демократизм» партийной организации в потемках самодержавия, при господстве жандармского подбора, есть лишь пустая и вредная игрушка. Это - пустая игрушка, ибо на деле никогда никакая революционная организация широкого демократизма не проводила и не может проводить даже при всем своем желании. Это - вредная игрушка, ибо попытки проводить на деле «широкий демократический принцип» облегчают только полиции широкие провалы и увековечивают царящее кустарничество, отвлекают мысль практиков от серьезной, настоятельной задачи вырабатывать из себя профессиональных революционеров к составлению подробных «бумажных» уставов о системах выборов. Только за границей, где нередко собираются люди, не имеющие возможности найти себе настоящего, живого дела, могла кое-где и особенно в разных мелких группах развиться эта «игра в демократизм». (Что делать? 139-140).
Неужели в условиях современной фашизации национализма во Львовской области, углубления гражданской войны на Украине, полного развала КПУ, свято соблюдавшей принципы игры в демократический централизм, Новаку было трудно самому понять, что коммунистическое движение на территории бывшего СССР придётся не восстанавливать, а возрождать, практически, с нуля, причём, не только в условиях натиска оппортунизма старых кадров КПСС, их противодействия в силу необразованности, но и в условиях диктатуры религиозного клерикализма, национализма фашистского образца, мещанского кастрюльного бешенства, порожденного трудностями быта и либеральной тиранией мирового олигархитета? Можно ли в этих условиях всецело полагаться на мнение большинства, значительное количество которого, как осла, пучком соломы перед носом, завели в загаженные конюшни капитализма??? Нужно полностью забыть весь идиотизм голосования большинства на 28 съезде КПСС по вопросу перевода советской экономики на рыночные рельсы, чтобы воспевать как высшую мудрость человечества: принятие решения по большинству голосов. Нужно забыть и идиотизм голосование большинства социал-демократов всей Европы по поводу первой мировой войны...
Читая статью Новака, присланную из современной фашизированной Украины и напечатанную в «Рабочем пути», поражаешься приступу его наивности, степени неспособности видеть конкретную объективную реальность, просчитывать перспективу и делать адекватные организационные выводы. Видимо, одно дело агитировать учиться других, а другое дело заставить себя учиться думать по-марксистски. Если бы это не было горько, то можно было бы и пошутить, что, как и подобает альтруисту, Новак думал только о других, и потому ни капли, из богатства марксистской мысли, не взял себе. Можно подумать, что Новака его письмо заставили написать местные бандеровцы под дулом пистолета. Тогда товарищу можно многое простить, тем более, что мы не попались на «радиоигру» львовских фашистов и не собираемся создавать центр методом свободного голосования кого попало.
Нужно ничего не понять в марксизме, чтобы в условиях НАРАСТАЮЩЕЙ фашизации значительной части украинского общества, построенного с помощью ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ ПРОЦЕДУРЕ под дулами националистически настроенных штурмовиков, приводящих к власти явных фашистов: ющенков, турчиновых, аваковых, порошенков, тягнибоков требовать от партии не научной централизации, а демократизации внутрипартийной жизни, как это навязывали Горбачев, яковлев и Ельцин КПСС. Неужели и на это не хватает совести у троцкистов, чтобы понять суть ленинского учения о законах построении партии в условиях и монархической, и фашизированной буржуазной тиранической диктатуры? А ведь суть претензии Новака и его единомышленников, сторонников демократизма, в вольной редакции, сводится к следующему: неважно, как я пролез в партию, неважно, за счет ли простой исполнительности, героизма, ловкости, или случая, дайте и мне право участвовать в принятии решения, дайте покомандовать, независимо от того, что и как я понимаю в марксизме. Если я сам назвал себя коммунистом, - считает любой сторонник демократического централизма, - этого достаточно, чтобы, поднимая руку, влиять на общее решение своим самостийным мнением о явлениях, ибо мне нравится редко задумываться, но часто голосовать, т.е. власть проявлять!
Печально, что многие левые, стоящие на позициях защиты демократизма в партиях с коммунистическими названиями, не закладывают критерий общественной практики при оценке истинности своих собственных претензий на участие в принятии решения. Например, Новак, не испытывая ни малейшего смущения, претендует на то, чтобы его мнение возобладало в «Прорыве» и редколлегия журнала отказалась от борьбы за воплощение принципов НЦ в практику партийного строительства. А где, хоть одно, практическое доказательство того, что Новак вообще что-то умеет и практически делает на ниве организаторской работы, партийного строительства, кроме как присылать в редакцию неряшливо оформленные, лозунгоподобные статьи с «косяками», стоившими редакции многих часов «рихтовки». Почему за все эти годы он не привел в редколлегию ни одного своего воспитанника. Хорошо ещё, что Новак никогда не предъявлял претензии редакции по поводу его «отрихтованных» статей, хотя, Сарабеев утверждает, что находил и в них «косяки», пытаясь, поначалу, скрыть свой собственный троцкизм. А то, что сарабеевский «косяк» является «всего-навсего» троцкизмом, теперь уже никто оспаривать не будет, даже, Новак.
Коммунистом может считать себя человек, который, не только оформил документы в соответствие с уставными стандартами, а тот, кто, во-первых, ОВЛАДЕЛ всеми тремя частями классического марксизма, особенно диаматикой, доказал это в практике, хотя бы, своей пропагандисткой работы, и продолжает непрерывно трудиться над углублением своих познаний. Во-вторых, претендент на звание коммуниста обязан пропагандировать марксизм так, чтобы его авторские материалы признавались читателями как актуальные, творческие и порождали желание действовать грамотно и результативно в общей «команде», а не только героически, как сторонники Лимонова или Удальцова, с Мальцевым. В-третьих, коммунистом может считать себя тот, кто уже в какой-либо форме организует людей на грамотные действия, прежде всего, на познавательную и агитационную работу.
Централизм в коммунистическом движение есть не провозглашение самих себя центром движения, как это модно стало сегодня, что и порождает множество партий с коммунистическими названиями, а достижение такой степени продуктивности в научной, пропагандистской и организаторской работе внутри партии и вне её, когда и все явные сторонники, и все антикоммунисты, и оппортунисты признают данное объединение наиболее влиятельным центром теории и практики марксизма, пусть, даже, одни со знаком плюс, а другие со знаком минус.
Поэтому свою кадровую политику «Прорыв», строил и будет строить, руководствуясь принципами ЦЕНТРАЛИЗМА, выработанными Лениным в его исходных трудах по партийному строительству, когда ещё не было нужды осуществлять какие бы то ни было уступки меньшевикам, колеблющимся и экзальтированным акционистам. Отстаивая централизм в условиях наступления реакционных сил, в качестве важнейшего принципа партстроительства, Ленин не только не упоминал о демократизме, но постоянно указывал на утопический, ликвидаторский его характер в условиях жандармских преследований, которых будет всё больше нарастать в современных условиях во всех рыночных демократических странах.
Именно в самый разгар полемики о централизме Ленин, исследуя проблемы формирования «центра» партии, писал:
«В книге «По поводу воззвания Группы самоосвобождения рабочих» Е. Серебряков указывал на «неприличие» поднимать вопросы «о самообольщении, о главенстве, о так называемом ареопаге в серьезном революционном движении» и писал, между прочим: «Мышкин, Рогачев, Желябов, Михайлов, Перовская, Фигнер и пр. никогда не считали себя вожаками, и никто их не выбирал и не назначал, хотя в действительности они были таковыми, ибо как в период пропаганды, так и в период борьбы с правительством они взяли на себя наибольшую тяжесть работы, шли в наиболее опасные места, и их деятельность была наиболее продуктивна. И главенство являлось не результатом их желаний, а доверия к их уму, к их энергии и преданности со стороны окружающих товарищей. Бояться же какого-то ареопага (а если не бояться, то зачем писать о нем), который может самовластно управлять движением, уже слишком наивно. Кто же его будет слушать?» Мы спрашиваем читателя, чем отличается «ареопаг» от «антидемократических тенденций»? И не очевидно ли, что «благовидный» организационный принцип «Р. Дела» точно так же и наивен и неприличен, - наивен, потому что «ареопага» или людей с «антидемократическими тенденциями» никто просто не станет слушаться, раз не будет «доверия к их уму, энергии и преданности со стороны окружающих товарищей». Неприличен, - как демагогическая выходка, спекулирующая на тщеславие одних, на незнакомство с действительным состоянием нашего движения других, на неподготовленность и незнакомство с историей революционного движения третьих». (Что делать? С.140-141)
Очень плохо, что в условиях современной буржуазной «свободы» слова в РФ, когда с любыми очередными демократическими выборами она может закончиться украинским или молдавским сценарием, наши оппоненты не удосужились изучить заново и детально работу Ленина «Что делать?». А Ленин учит, что:
«Единственным СЕРЬЁЗНЫМ организационным принципом для деятелей нашего движения должна быть: строжайшая конспирация, строжайший выбор членов, подготовка профессиональных революционеров. Раз есть налицо эти качества, - обеспечено и нечто БОЛЬШЕЕ, чем «демократизм», именно: полное ТОВАРИЩЕСКОЕ доверие между революционерами. А это большее безусловно необходимо для нас, ибо о замене его демократическим всеобщим контролем у нас в России не может быть и речи. И было бы большой ошибкой думать, что невозможность действительно «демократического» контроля делает членов революционной организации бесконтрольными: им некогда думать об игрушечных формах демократизма (демократизма внутри тесного ядра пользующихся полным взаимным доверием товарищей), но свою ответственность чувствуют они очень живо, зная притом по опыту, что для избавления от негодного члена организация настоящих революционеров не остановится ни пред какими средствами». (Там же, С.141)
Например, Зубатов, Сарабеев, Новак эти простые «средства» познали на личном опыте. Оказалось, достаточно вывести из состава редколлегии застенчивых троцкистов, чтобы работа коллектива приобрела более высокие показатели качества и количества. А получив полную свободу, наши оппоненты могут реализовать своё инакомыслие на практике, которая до сих пор показывала только одно: инакомыслие, избавившее себя от бремени централизма, способно лишь, «христа ради», публиковаться у своих бывших оппонентов или замолкают навсегда.
Часто, под демократизмом в партии понимают свободу говорить и публиковать что угодно без последствий для себя. Между тем, не следует путать товарищеский диалог специалистов в ходе решения сложных проблем, требующих диаматической интеграции их компетенций из различных областей общественного бытия и практической проверки выводов, с дискуссий конкурентов, когда один недобросовестный оппонент пытается, используя ложь и глупость, сделать всё возможное, чтобы не дать другим ни докопаться до истины, ни проверить её на практике, как это происходит на мнгочисленных телевизионных «ток-шоу».
Чаще всего путают процесс реальной выработки научного, комплексного, многофакторного решения, с формальной процедурой голосования при превращении текста решения в документ. Между тем, порой, голосование проводится и с целью выявления тех «товарищей», кто или не понял, или не будет выполнять принятое решение, или будут вредить на каждом шагу. Сторонники спекуляции на демократии потому и настаивают, часто, на тайном голосовании, чтобы не обнаружить раньше времени свои намерения, а исподтишка навредить, нагадить после превращения решения в юридический документ.
В приведённой же ленинской цитате легко заметить организационные принципы Ленина, который и мечтал, и сделал для освобождения пролетарского класса от тирании предпринимателей много больше других революционеров своей эпохи. Это, во-первых, строжайшая конспирация с целью обеспечения безопасности центра и непрерывности руководства местными комитетами.
Во-вторых, строжайший отбор работников центра, т.е. если и выбор, то со строжайшим учётом практических результатов, а не простым голосованием, т.е. не по принципу Горбачёва-Новака, дескать, я хочу всех избирать, поскольку назвался коммунистом, а если повезёт, так и быть избранным в состав центра, и сам буду за это же голосовать. Легко заметить, что строжайший выбор Ленин ставил существенно выше «демократизма», т.е. в период жесткой классовой борьбы на теоретическом фронте Ленин относил «демократизм» к числу факторов, способных только ухудшить качество центра. Ведь, выбор может осуществляться и голосованием, и методом кооптации. Очевидно из контекста, что в данных исторических условиях Ленин имел ввиду именно строгий выбор центром проверенных в деле товарищей методом кооптации.
В-третьих, «полное ТОВАРИЩЕСКОЕ доверие» Ленин ставил много выше и строгого выбора, и, тем более, «демократизма». Стоит только сожалеть, что слово товарищ, пока, не зазвучало в умах и сердцах многих современных левых так, как к нему относились большевики, как к синониму осознанной надёжности, как к важной философской категории. Говорить о приемлемости решения по большинству в среде марксистов, это всё равно, как говорить в среде житейски бывалых людей, что вором является только тот, кто признан таковым по суду в демократической РФ или США.
Ленин считал ОШИБОЧНЫМ мнение меньшевиков, что, отказ от механизма «демократического» контроля делает центр неподконтрольным. (Там же, С.142.) В условиях господства буржуазии демократический контроль за деятельностью руководителей центра, вообще невозможен. Попробуйте сегодня осуществить действенный демократический контроль за местными левыми лидерами в условиях, например, польской и украинской декоммунизации. Ведь, при современной низкой продуктивности в пропаганде марксизма, вполне возможно, что и в РФ люди раньше выберут в президенты Навального или Собчак, чем поймут, куда они их поведут. В этом случае нет надежды что буржуазная «свобода» слова для левых продержится больше недели.
Существенно более действенным средством контроля, по Ленину, является компетентность работников самого центра и их товарищеская совесть. Именно эти «фильтры» избавляют центр от кадров с двойным дном и, следовательно, от губительных решений и предательских действий. Финал истории КПСС показывает, что вопли о необходимости безоглядной демократизации партии раздавались именно в меру всё большей утраты членами ЦК КПСС ума и совести. Апелляция к демократическим процедурам являлась и до сих пор является признаком падения уровня научности кадров и ростом их бессовестности. Когда человек руководствуется лишь страхом перед давлением некомпетентного большинства, часто, озверевшего, как это имеет место в украинской Раде или парламенте Молдовы, он только делает вид, что свободно выбирает, а на самом деле, борется за выживание, боясь показаться синей вороной в стае черных воронов. Даже в медицине консилиумы являются лишь доказательством недостаточной компетентности лечащего врача и, одновременно, узаконенным средством избежать персональную ответственность за летальный исход. Могут сказать, что консилиумы - форма интеграции компетенций. Да, но только, если консилиум не завершился принятием решения по большинству.
Оценивая соотношение компетентности и демократизма в судьбе рабочего движения, Ленин пишет:
«В книге супругов Вебб об английских тред-юнионах есть любопытная глава: «Примитивная демократия». Авторы рассказывают там, как английские рабочие в первый период существования их союзов считали необходимым признаком демократии, чтобы все делали всё по части управления союзами: не только все вопросы решались голосованиями всех членов, но и должности отправлялись всеми членами по очереди, Нужен был долгий исторический опыт, чтобы рабочие поняли нелепость такого представления о демократии и необходимость представительных учреждений, с одной стороны, профессиональных должностных лиц, с другой. Нужно было несколько случаев финансового краха союзных касс, чтобы рабочие поняли, что вопрос о пропорциональном отношении платимых взносов и получаемых пособий не может быть решен одним только демократическим голосованием, а требует также голоса специалиста по страховому делу».(Там же, С.42).
Слово демократия в словарях цинично расшифровывается как власть народа, т.е. в рамках внеклассового подхода, а если учесть исторические критерии отнесения массы субъектов к народу, то в истории демократии всегда получалось, что наиболее эксплуатируемые слои населения были надёжнее всего отстранены от избирательного процесса и, прежде всего, от власти различными цензами, тюрьмами и каторгой.
Многие левые не замечают, что искренние противники коммунизма, всеми силами убеждают их, молодых, ещё неопытных в том, что не рост их компетентности, а только предельная демократизация их организации и «безбашенная» жертвенность, позволит положительно решить все вопросы. В РКСМБ, например, все вопросы, тоже, решались очень демократично, а потому политическое достоинство членов организации измерялось не результатами пропаганды, агитации и организации, а количеством времени, проведенном борцами в «цугундере». На их съездах всегда было забавно видеть, как эти комсомольцы, с видом прожженных брежневцев, избирали друг друга руководящими членами своего ЦК с таким «энтуазизмом», что в рядовых в зале, почти, никого не оставалось. Все получали портфели. В результате, сегодня невозможно найти сколь-нибудь заметных следов этой некогда молодёжной организации, учреждённой при РКРП, кроме её Почетного председателя, Батова.
Противники научно централизма, скрывают от молодёжи известное положение «Манифеста КП», гласящее, что коммунисты, независимо от их возраста, отличаются от членов других пролетарских партий только тем, что твёрдо ЗНАЮТ ОБЪЕКТИВНЫЕ ЗАКОНЫ развития общества, а потому способны надёжно ВЕСТИ ЗА СОБОЙ весь пролетариат от победы к победе, а не 40 лет по пустыне. «Рабочедельцы» ленинских времён и «рабочепутцы» нынешнего периода спекулировали и спекулируют на некоторых слабостях большинства современных пролетариев умственного и физического труда, подыгрывая их самолюбию тем, что пролетарская партия и пролетарская диктатура, якобы, способны возникнуть и побеждать без своего преданного и научно образованного, в значительной мере, непролетарского авангарда. Эта позиция просматривалась и в неотредактированных «Прорывом», но опубликованных Новаком статьях в газете «Рабочий класс». Сегодня в этом направлении особенно усердствуют «петрухинцы».
Таким образом, исследование содержания трудов ведущих представителей большевизма и меньшевизма периода борьбы за построение единой партии показывает, что не столько пункт о членстве в партии являлся важным водоразделом между большевизмом и меньшевизмам, а вопрос о том будет ли партия строго централизована, или комитеты будут представлены сами себе в вопросах региональной стратегии. В работах Троцкого прямо указано, что Съезд партии, представляет из себя съезд делегатов от местных комитетов, уполномоченных принимать на съездах партии решения по большинству поданных голосов, а в промежутках между съездами все региональные комитеты партии действуют в удобном для них режиме, не отвечая ни перед кем за результаты. Ленин и большевики стояли за ЦЕНТРАЛИЗМ в организационных вопросах построения партии как за способ замены кустарщины партийностью. Т.е. в промежутках между съездами местные комитеты самым строгим образом были подчинены и подконтрольны Центральному Органу и Центральному Комитету, вплоть до роспуска местного комитета и перерегистрации его членов. Троцкий и меньшевики долгое время и упорно выступали ПРОТИВ всякого централизма, причем, насмешливо-язвительно, и требовали демократизма в партии так настойчиво, как будто существует несколько вариантов таблицы умножения, а абсолютных истин не существует вообще.
Является ли понятие демократии синонимом
понятия диктатура рабочего класса
Может показаться, что, в конце концов, между ленинцами и троцкистами был достигнут компромисс и, в качестве одного из важнейших принципов партийного строительства, был утверждён гибрид: демократический централизм. Но такой вывод можно сделать, если не учитывать всей последующей практики отношения победившего большевизма к побежденному меньшевизму, практики периодических чисток партии именно от меньшевиков, троцкистов, позорной и трагической биографии самого Троцкого и некоторых видных троцкистов. То есть идти на компромисс с побежденными меньшевиками не было ни малейшей причины. Строго говоря, то, насколько оппортунисты выпятили тезис о демократическом централизме после Сталина, свидетельствует о идеологической диверсии в КПСС, проведённой недобитыми меньшевиками. В частности, в предметном указателе к полному собранию сочинений Ленина под рубрику «демократический централизм» были помещены все работы Ленина, посвящённые строго централизму, в которых нет ни одного упоминания о демократическом централизме.
Однако, как это часто бывает с людьми, не овладевшими диаматикой, сторонники ДЦ не понимают, что, определяя 30 летний период управления партии Сталиным, как период культ личности, тем самым, они доказывают, что все грандиозные Победы сталинского периода над мировым империализмом, не являются продуктом демократизма, а именно научного централизма. Для современников же важно уяснить, что им и матери-истории ценнее, - демократические процедуры или реальные победы рабочего класса над буржуазией под руководством компетентного центра, интеллектуальная работа которого организовывалась, координировалась, оценивалась гением.
Слова «демократия» и «демократический централизм» классики марксизма были вынуждены применять там и тогда, где и когда необходимо было людям, достигших лишь обыденного уровня сознания, разжевывать глубоко научные вопросы о сущности диктатуры рабочего класса, оценивая её как несоизмеримо более высокую, прогрессивную форму управления очеловечивающимся обществом. Иначе говоря, сложные вопросы классикам приходилось разъяснять, применяя примитивные категории, доступные обыденному сознанию. Для марксиста нет нужды разъяснять самому себе значение выражения «диктатура рабочего класса» с помощью обыденных оборотов или сомнительных синонимов, т.е. через понятие демократия. Марксист видит диктатуру рабочего класса как таковую во всем комплексе её элементов и фаз развития не прибегая к аллегориям, эпитетам, гиперболам и метафорам.
Троцкисту же, как и всякому недоумку, не владеющему законом мышления, а в данном случае, законом отрицания отрицания, невозможно самостоятельно понять, что диктатура рабочего класса есть глубокое отрицание рабовладельческих, феодальных, капиталистических форм демократии - пролетарской демократией или, выражаясь научно, ДИКТАТУРОЙ рабочего класса, руководимого партией научного мировоззрения, т.е. коммунистами.
Иначе говоря, демократический централизм, применительно к проблеме управления страной и её населением в переходный период и на первой фазе коммунизма, есть обыденный вариант обозначения диктатуры рабочего класса, которая является не столько высшей формой демократии, сколько единственно научной формой управления обществом, позволяющей построить полный коммунизм в условиях активного противодействия со стороны паразитических классов. Как только ясная, научно обоснованная форма управления обществом на первой фазе коммунизма, диктатура рабочего класса, стала заменяться андроповскими рыночными экспериментами, горбачевскими разговорами о всенародной демократии, а в законодательную власть в СССР под патронажем яковлева пришли т.н. «народные» депутаты, всевозможные собчаки, сахаровы, евтушенки... произошло восстановление капитализма и вся та часть народа, того самого демоса, большинство из которого называлось в СССР рабочим классом, была выкинута ПОЛНОСТЬЮ из ВСЕХ ветвей власти. Так что, все терминологические экзерсиции современных адептов рыночных демократических отношений предпринимаются ради того, чтобы в сознании масс осталось слово демократия, демократический централизм, но не присутствовало выражение диктатура рабочего класса. Таковы законы психологической войны. Поэтому обзывать диктатуру рабочего класса высшей формой демократии, это всё равно как если бы науку назвать высшей формой религии. Приходится повторять, что Ленин, порой, проводил подобное сравнение лишь потому, что всякий раз, когда он заводил речь об установления централизма в партии и диктатуры рабочего класса в политике, верующие в Троцкого поднимали истошный вой о том, что пострадает демократия в партии и в политике. Тогда приходилось успокаивать эту публику тем, что диктатура рабочего класса, руководимого своим централизованным авангардом, - это самая лучшая в истории форма демократии.
О демократическом централизме, как о допустимом в партстроительстве принципе, Ленин заговорил только после пятого съезда РСДРП, после которого меньшевизм в партии объективно утратил возможность существенно влиять на партийную стратегию, но сохранил возможность локально вредить и мелко гадить большевикам при решении тактических задач. Сегодня большинство обывателей очень боятся слова диктатура, особенно если она коммунистическая, замечая тираническую диктатуру российских олигархов только тогда, когда попадают в разряд безнадежно обманутых и разоренных дольщиков, пайщиков, вкладчиков или, когда вообще остаются без квартир, в результате тирании риелторов. Только в таких случаях обманутые дольщики идут на митинги к коммунистам, как это случилось 7 ноября 2017 года в Москве. Но у КПРФ не оказалось агитаторов, чтобы предметно поработать с этими дипломированными простофилями.
Чем успешнее решалась задача культурной революции в СССР, чем динамичнее росла образованность населения и ослабевало массовое религиозное мракобесие, затухал белогвардейский, кулацкий и троцкистский терроризм, чем интенсивнее шла индустриализация и коллективизация страны, тем большая часть населения приобретала адекватные представления о содержании общественных процессов, о содержании теории марксизма, о положении в мире, о перспективах научно-технического прогресса и т.д., тем шире применялся принцип увеличения доступа различных социальных слоёв населения к управлению важнейшими сферами жизни страны и партии. Иными словами, участие широких масс в управлении партией и страной, что и означает демократию на деле, в марксистском, классовом её понимании, возможно и необходимо, но не в любом случае, а лишь по мере роста компетентности и классового сознания масс рабочих и колхозников, при руководящей роли лично Ленина и Сталина в ЦО и ЦК партии.
В результате динамичного повышения культурного уровня населения и наращивания централизованных плановых производственных отношений, СССР превратился в единственную страну в истории человечества с непревзойдёнными степенями диктатуры рабочего класса, в которой половину состава правящей политической партии десятилетиями составляли рабочие от станка и крестьяне «от сохи», уже умеющие читать и писать. СССР долгое время был единственной страной в мире и истории человечества со значительной пропорцией женщин в правящей партии, в законодательных органах, в системе исполнительной власти, в учреждениях среднего и высшего образования... во времена Ленина и Сталина, пока Хрущёву самостоятельно разрешали лишь плясать гопака.
Но в этом случае демократы, либералы, меньшевики и троцкисты заводят «песню» о том, что это были малограмотные рабочие, ничего не решавшие, а только примитивно присутствовавшие и голосовавшие. Но, тогда, зачем все эти разговоры троцкистов о демократии против централизма?
Нужно ничего не понимать в диаматике, чтобы оценивать демократизацию как равноценный принцип и при рабовладении, и при капитализме, и при организации оппозиционной ПАРТИИ научного мировоззрения, тем более, в условиях империалистического окружения.
Если в обществе с преобладанием неграмотного населения и при полном отсутствии научной теории развития человечества, мнение большинства является неким организующим условием власти... меньшинства над большинством, то совершенно ясно, что в переходную эпоху (от массового невежества к всеобщей просвещённости), когда законы развития человечества усвоены лишь частью передовой интеллигенции, продолжать организовывать политический процесс голосованием на основе мнения недостаточно компетентного большинства - самоубийственно.
Демократический централизм при Ленина и Сталине в партии работал на коммунизм лишь потому, что, на самом деле, подразумевалась диктатура рабочего класса под руководством ВКП(б), а из рядов партии систематически и, чаще всего, предметно вычищались меньшевики, троцкисты, а затаившиеся в партии их ошметки, вынуждены были свою врождённую глупость и скрученные в кукиш пальцы, носить в карманах, не извлекая их, тем более, при открытом голосовании. Тем не менее, Хрущева проглядели. Уж больно услужливым и инициативным он был в деле голосования, расстрелов и в произнесении речей с восхвалением Сталина.
Научный централизм как объективный факт истории
Ленинские организационные открытия в области теории централизма не была плодом его кабинетных размышлений. «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», организованный В. И. Лениным в 1895 году, практически, объединял не менее двух десятков марксистских рабочих кружков Петербурга. Вся работа «Союза борьбы» была построена на принципах централизма и потому строгой дисциплины. Во главе «Союза борьбы» стояла Центральная группа, в которую входили А. А. Ванеев, П. К. Запорожец, Г. М. Кржижановский, Н. К. Крупская, Ю. О. Мартов, М. А. Сильвин, В. В. Старков и др. Непосредственное руководство осуществляли пять членов группы во главе с Лениным. Организация была разделена на районные группы. Передовые, сознательные рабочие (И. В. Бабушкин, В. А. Шелгунов и др.) связывали эти группы с фабриками и заводами. На заводах работали организаторы по сбору информации и распространению литературы.
На новом этапе борьбы за создание единой централизованной общероссийской партии, будучи убежденным в компетентности сложившегося авторского коллектива газеты «Искра» и уровня доверия к содержанию их публикаций со стороны читающих рабочих, Ленин не полагался на голосование, а совершенно определённо поддерживал тех товарищей, которые считали, что:
«...руководящим центром партии (а не одного только комитета или района) является газета «Искра», имеющая постоянных корреспондентов среди рабочих и тесно связанная с внутренней работой организации». Я бы заметил только, - добавлял Ленин, - что газета может и должна быть идейным руководителем партии, развивать теоретические истины, тактические положения, общие организационные идеи, общие задачи всей партии в тот или другой момент. Непосредственным же практическим руководителем движения может быть только особая центральная группа (назовем ее хоть Центральным Комитетом), сносящаяся лично со всеми комитетами, включающая в себя все лучшие революционные силы всех русских социал-демократов и распоряжающаяся всеми общепартийными делами, как-то: распределение литературы, издание листков, распределение сил, назначение лиц и групп для заведования особыми предприятиями...». (Письмо к товарищу по поводу Т.7 с.8.)
Но и в отношении состава ЦО и ЦК Ленин абсолютно не полагался на то, «как лягут кости» во время голосования.
«Единство в действии и необходимая солидарность между этими группами, - писал Ленин, - должны быть обеспечены не только единой программой партии, но и составом обеих групп (надо, чтобы в обеих группах, и в ЦО и в ЦК, были вполне спевшиеся между собой люди) и учреждением регулярных и постоянных совещаний между ними. Только тогда, с одной стороны, ЦО будет поставлен вне действия русских жандармов, и ему будет обеспечена выдержанность и преемственность, - а с другой стороны, ЦК будет всегда солидарен с ЦО во всем существенном и достаточно свободен для непосредственного распорядительства всей практической стороной движения» (Там же. с.9).
Требуя для местных партийных комитетов децентрализации в решении внутренних тактических, организационных, кадровых вопросов, в то же время, Ленин был непримирим в вопросах поддержания ими центральных учреждений партии.
«...Каждый член партии, - писал Ленин, - ... обязан также принять все меры к тому, чтобы перед ЦК и ЦО были наиболее открыты и состав каждой такой группы, и весь механизм ее работы, и все содержание этой работы. Это необходимо и для того, чтобы центр имел полную картину всего движения, и для того, чтобы можно было из наиболее широкого круга лиц делать выбор на разные партийные должности, и для того, чтобы у одной группы могли учиться (через посредство центра) все группы подобного рода по всей России, и для того, чтобы предупреждать появление провокаторов и сомнительных лиц, - одним словом, это безусловно и во всех случаях настоятельно необходимо. (Там же, С.20)... Только тогда, когда доклады сообщаются и связи передаются, можно признать участвующего в таком-то кружке члена партии исполнившим свою обязанность; только тогда вся партия в целом будет в состоянии учиться у каждого ведущего практическую работу кружка; только тогда нам не страшны будут провалы, ибо при наличности связей с разнообразными кружками делегату нашего ЦК всегда легко будет тотчас найти заместителей и восстановить дело... И пусть не говорят, что сообщение докладов и связей невозможно по конспиративным условиям: надо только захотеть, а возможность передать (или переслать) сообщения и связи есть всегда и будет всегда, пока у нас будут комитеты, будет ЦК или ЦО». (ПСС, Т.7, Письмо к товарищу о наших организационных задачах, с.20-21).
Руководствуясь исключительно необходимостью углубления единства партии и постоянного качественного укрепления её рядов Ленин ставил вопрос исключительно строго.
«Если в отношении идейного и практического руководства движением и революционной борьбой пролетариата нужна возможно большая централизация, то в отношении осведомленности о движении центра партии (а следовательно, и всей партии вообще), в отношении ответственности перед партией нужна возможно большая децентрализация...».(Там же, С.21)
Иными словами, все партийные комитеты должны строго придерживаться решений центра, точно и своевременно их выполнять, сознательно избегая осведомленности, например, о местоположении центра и персонах, носящих псевдонимы; комитеты должны проводить конкретную кадровую политику, принимать в партию и исключать из неё, ставя центр в известность о всех подобных изменениях и происшествиях; в случае несогласия членов комитетов с решениями центра, они могут быть «раскассированы» центром, но имеют право самостоятельно покинуть партию и на деле доказывать пролетариату состоятельность своей позиции. Партийцы, оставшиеся на позициях центра, проводят перерегистрацию, образуют новый комитет и ставят центр в известность о её результатах. Сегодня же «модно» состоять в рядах партии и на словах доказывать свою преданность идее, ни на шаг не продвигаясь вперёд ни в кадровых вопросах, ни в практических результатах своей «преданности».
Ленин, будучи прекрасным организатором, стратегом и практиком, был отлично осведомлен о специфических особенностях социал-демократов его эпохи, об их склонности к неспешному, необременительному стилю работы, о мелочных авторских амбициях без достаточных научных оснований, необязательности, чванстве, позерстве, был ярым противником демократического формализма, особенно в вопросах формирования центра.
«Никакие официальные признания известной организации руководящей, - писал Ленин, - никакие учреждения формальных ЦК не сделают еще нашего движения действительно единым, не создадут еще прочной боевой партии, если партийный центр будет по-прежнему заслонен от непосредственной практической работы местными комитетами старого типа, т. е. такими, в которые, с одной стороны, входит целая куча лиц, ведающих каждое - все и всякие дела, не посвящающих себя отдельным функциям революционной работы, не ответственных за специальные предприятия, не доводящих до конца раз взятого, хорошо обдуманного и подготовленного дела, тратящих тьму времени и сил на радикальскую сутолоку, - а с другой стороны, имеется целая масса студенческих и рабочих кружков, наполовину вовсе неизвестных комитету, наполовину таких же громоздких, не специализированных, не вырабатывающих профессионального опыта, не пользующихся опытом других и занятых точно так же, как и комитет, бесконечными совещаниями «обо всем», выборами и составлениями уставов» (Там же. С.22)... Чтобы центр мог не только советовать, убеждать, спорить (как делалось до сих пор), а действительно дирижировать оркестром, для этого необходимо, чтобы было в точности известно, кто, где и какую скрипку ведет, где и как какому инструменту обучался и обучается, кто, где и почему фальшивит (когда музыка начинает ухо драть), и кого, как и куда надо для исправления диссонанса перевести и т. п. В настоящее время, - надо говорить прямо, - мы либо ничего не знаем о действительной внутренней работе комитета, кроме его прокламаций и общих корреспонденции, либо знаем от друзей и хороших знакомых личных. Но ведь смешно же думать, чтобы этим могла ограничиться громадная партия, способная руководить русским рабочим движением...». (Там же, с.23)
Для многих профессиональных военных, подчинение частей единому командиру и его штабу не вызывает, даже, вопросов, поскольку это важнейшее условие победы в войне. Осведомленность оперативного центра относительно позиций каждого тактического звена, от взвода и роты об их составе и действиях на каждый момент времени - рутинный вопрос армейской дисциплины и практики побед. Примерно такое же положение вещей во многих крупных промышленных объединениях, тяготеющих к автоматизации управления всеми подразделениями производства и обращения из единого центра. Сложнее дело с дисциплиной и исполнительностью обстоит в среде интеллигенции, в том числе и левой, партийной.
Опираясь на теоретические разработки Ленина, на его гениальную практику по созданию партии научного мировоззрения и централизма, коллектив «Прорыва» ставит своей ближайшей задачей реализацию важнейших ленинский предначертаний.
«Нам, - писал Ленин, - нужно объединение на почве строгого принципиального единства, к которому должны сознательно и твердо прийти все или громадное большинство комитетов, организаций и групп, интеллигентов и рабочих, действующих в различной обстановке при различных условиях, пришедших иногда самыми различными путями к своим социал-демократическим убеждениям. Такого объединения нельзя не только декретировать, его нельзя и создать сразу, одними резолюциями собравшихся делегатов, его надо систематически и исподволь подготовить и выработать, так чтобы съезд всей партии закреплял и исправлял уже сделанное, продолжал начатое, заканчивал и формально утверждал прочный фундамент для дальнейшей, более широкой и глубокой, работы.» (Предисловие к «извещению об образовании «организационного комитета», Т.7, С.92).
Руководствуясь этими ленинскими выводами актив «Прорыва» не пошел по пути большинства современных партий с коммунистическими названиями, будущие члены которой, мало известные друг другу, сначала, собирались на учредительный съезд, особенно, если организаторы арендовали солидный зал для съезда, затем принимали устав и программу, выбирали кого попало в ЦК, не имея ЦО, пели гимн, потом разъезжались по домам, проводили учредительные собрания местных организаций, выбирали секретарей, набирали случайных желающих в свои ряды... А потом, начинается борьба за портфели, если не грызня, за кресла, неизбежные расколы, которые в изобилии пережили, например, Марксистская платформа в КПСС, Демократическая платформа в КПСС, РКРП, ВКПБ, КПРФ. На днях развернулась глупейшая склока, в недавно созданной партии «Коммунисты России», со взаимным обругиванием и обращением в буржуазные судебные инстанции для выяснения степени коммунистичности и юридической законности одного из двух руководителей Курского обкома данной партии, с призывами созвать новый учредительный съезд.
Подобные расколы являются следствием того, что инициаторы создания «новых» партий упорно игнорируют победоносные открытия Ленина в области партийного строительства, а потому в партиях с коммунистическими названиями в РФ до сих пор нет ни одного авторитетного научно-теоретического издания, которое воспринималось бы пролетариями умственного и физического труда в качестве массового пропагандиста, агитатора и организатора. Строго говоря, пока, нет такого издания и во всём мировом коммунистическом движении. По крайней мере, о его наличии никто ещё не заявлял.
Что касается актива «Прорыва», то мы считаем презренным делом скрывать от читателей наши намерения и, не оглядываясь ни на кого, будем заниматься стратегическими вопросами теории марксизма-ленинизма, пропагандировать их и объединять в редакции лиц, чьи литературные труды и практическая деятельность относится к разряду научно обоснованных и вызывают понимание и уважение у читателей.
Раздаются голоса: а кто будет определять научность присланных материалов?
Поскольку на бога никакой надежды у нас нет, то научность присылаемых работ, на первых порах, будет определять редколлегия «Прорыва», а затем, вся общественно историческая практика. Мы считаем верхом позора ситуацию, при которой человек называет себя коммунистом, но уверен, что он не отличит оппортунистическую теорию от марксистской иначе, как с помощью голосования. Если же вы не согласны с положениями и выводами журнала «Прорыв», то планшет вам в руки, создавайте свой журнал, публикуйте проголосованные материалы и собирайте под свои страницы единомышленников. Если вы ничего этого не умеете, то незачем надувать щеки как отец русской демократии, Киса Воробьянинов, и учить демократическому централизму.
По сравнению с периодом второго съезда РСДРП, сегодня, слава объективной реальности, никто не спорит о необходимости централизма в марксистской партии. С этим смирились даже троцкисты. Спор теперь идет о научности, т.е. интеллектуализации централизма или о его демократизации в качестве основополагающего организационного принципа. Поэтому активу «Прорыва» и его сторонникам осталось убедить колеблющихся в том, что решения, выработанные и принятые на основе мобилизации научной компетенции специалистов, всегда продуктивнее решения, принятого некомпетентными людьми, голосованием, по большинству. Нужно очень постараться, чтобы не понять этого.
