Реквием по услужливой пустоте
Не так давно, не успев покаяться перед обворованными ветеранами Великой Отечественной войны, ушел из жизни Егор Гайдар. Пересуды по поводу его вклада в экономическую науку быстро утихли, поскольку, как оказалось, цитировать просто нечего. Можно было бы забыть его и нам, тем более, что ничего кроме легкой брезгливости этот человек не вызывал даже у тех, кто якобы с ним соратничал на одном поле деятельности. Однако случай с Гайдаром достоин обобщения, поскольку доказывает, что многократно дипломированный неумный человек, опаснее любого внешнего врага.
Самые теплые слова о Гайдаре, как и следовало ожидать, принадлежат Чубайсу. «Экономика России, - сказал Чубайс, - к началу 90-х годов была полностью развалена, и ни один умный человек не согласился бы в такой обстановке возглавить правительство.»
Разумеется, можно подумать, что Чубайс, как и Черномырдин, хотел сказать о Гайдаре как лучше, но руки не дошли. Тем не менее, оговорки по Фрейду, зачастую, являются самыми искренними. Представить, что в рыночном обществе, состоящем из конкурентов, кто-то, кого-то, действительно, уважает, а тем более, держит своего конкурента за умного, означает признание своего поражения ещё до схватки. Хорошо о конкуренте говорят только тогда, когда его уже нет в живых.
Конечно, Гайдар мог бы и отказаться от поста премьер-герострата, но тогда возникает вопрос, а чего еще, значительного, могло состояться в жизни этого колобка, который далеко укатился от талантливого деда? Ничего. А так, возглавив, несомненно, самое временное правительство в истории РФ, можно было хотя бы пару месяцев поиздеваться над десятками миллионов россиян, безнаказанно мстя им за свои обиды детства. Кому неизвестно, что во дворе и в школе дети довольно прямолинейны в выражении своих симпатий и антипатий. Толстые коротышки, как и худосочные рыжие, обычно, являлись объектами насмешек и лишь немногие из них не перенесли обиды своего детства во взрослую жизнь.
Практика доказала, как только у Гайдара отобрали портфель министра, он уже ничем не смог себя проявить. Поэтому, христа ради, Ельцин и создал под него институт экономической промежности. Нет ни малейшего признака, что разработки этого института были кем-либо и когда-либо востребованы. Нет сомнений, что Китай и Бразилия держатся до сих пор в экономических лидерах, поскольку их руководители не обращались за советами в институт Гайдара. А вот в Сербию и Прибалтику Гайдар с Чубайсом заскакивали и не раз, постоянно хвалили их за стремительность и категоричность реформ. Результат налицо. Именно в силу своей холопской преданности, но очевидной бесталанности, Гайдар, как всякий мавр, сделавший своё дело и взявший грех на себя, был отправлен сначала в отставку, а потом в необременительную ссылку в пределах третьего транспортного кольца столицы.
Как поведал Немцов в 2007 году, в то время, пока он выпивал пол бутылки виски, Гайдар успевал выпить свою бутылку до дна. В такие моменты Немцов шутливо уговаривал Гайдара выпить таким же манером бутылку водки перед телекамерой и занюхать корочкой черного хлеба, чтобы приобрести всенародную любовь россиян. На это Гайдар гордо отвечал, что он пьёт исключительно виски и поэтому русский народ его не поймет. В последующие годы каждое редкое появление Гайдара на телеэкране свидетельствовало, что он систематически пил горячительные напитки. А эту склонность можно объяснить только тем, что, с потерей министерского портфеля, он окончательно утратил последние крохи смысла жизни, и ему самому стало ясно, в какой степени он «авторитетный экономист».
С тех пор к Гайдару стали проявлять интерес только кумушки, Татьяна с Авдотьей, специалисты по виртуальной реанимации «вчерашних», да вечный перебежчик - Познер. Но о-о-чень редко.
Причем, судьба Гайдара типична для всех «товарников» и «рыночников» Советского Союза. Ожесточенно борясь за введение в СССР рынка вместо плановой экономики, «видные советские экономисты», не понимали, что, тем самым, они доказывают свою некомпетентность в вопросах научного управления экономикой, т.е. свою ненужность.
Но, вдруг, как в одном из анекдотов муллы Насреддина, «живучесть курицы обнаружилась после её смерти». Практически на всех каналах российского ТВ нашлось по профессиональному плакальщику, высказавшемуся о внезапно упокоившемся Гайдаре как об образованнейшем, смелейшем, тончайшем и т.д. экономисте, если не считать «оговорок» Чубайса (неумный) и Немцова (много пьющий).
Сегодня в любом российском даже платном и элитарном ВУЗе невозможно найти студента, который бы не знал, кто такие, например, Шекспир, Толстой, Менделеев, Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин и не смог вспомнить, хотя бы одну цитату из их литературного наследия, начиная с «Быть или не быть» и, кончая, «Кадры решают всё». Но невозможно сегодня найти преподавателя и студента, которые могли бы вразумительно сказать, какой вклад в экономическую науку сделал Гайдар, а так же Абалкин, Аганбегян, Шаталин, Шмелев, Попов и другие «рыночники». О них, при жизни много говорили в превосходных тонах, но до сих пор не могут найти того, что они сделали как ученые. Невозможно воспроизвести ни одной их цитаты, ставшей «крылатой», а тем более, использовать их «открытия» в качестве научных истин, приобретших авторитет.
Поэтому придется в дополнение ко всему тому хорошему, что было сказано о Гайдаре Чубайсом и Немцовым, добавить еще несколько штрихов и, тем самым, поспособствовать увековечению памяти Гайдара в доказательство, что не только русские слоны, но и русские геростраты - лучшие в мире.
Если предельно коротко сформулировать квинтэссенцию позиции Гайдара в теории экономики, то она сводится к следующему: наука рыночной экономике не нужна, рыночная экономика сама всё может. Но даже если рыночной экономике такие доктора наук, как Гайдар, всё-таки нужны, то лишь для того, чтобы с высоты ученых степеней научно доказывать… ненужность науки в рыночной экономике. Т.е. в истории научной мысли планеты не много найдется таких же самокритичных «ученых», которые целью всей своей научной и практически-политической деятельности ставили бы остервенелое доказательство своей полной ненужности.
Как известно, во всех отраслях человеческой деятельности, чем дальше общество уходит от пещерного бытия, тем большую роль в его развитии играют выводы науки. Сегодня уже не много осталось отраслей человеческой деятельности, в которых слово ученого не является командой, требующей неукоснительного выполнения. Но парадокс настоящей рыночной экономики в том и состоит, что в услугах науки рынок не нуждается вообще. Выводы науки, мнение научных светил совершенно необязательны для предпринимателя. Например, ни один ученый не разрабатывал теорию уклонения от налогов. Однако нет предпринимателя, который бы не «оптимизировал» свою налоговую нагрузку в сторону её уменьшения. Наука никогда не рекомендовало фальсифицировать лекарства. Но именно предприниматели имеют на этом поприще самые большие успехи. Ни в одном учебнике вы не найдете доказательств экономической полезности пирамид, а предприниматели растят их при каждом удобном случае. Наука доказала вредность спекулятивного ценообразования, а предприниматели только и делают, что отклоняются от «равновесной цены» в сторону её галопирующего повышения. Не будет преувеличением, если сказать, что предпринимательство настолько решительно противостоит требованиям науки, что даже мировая война, не говоря уже о предупреждениях ученых о приближении экологической катастрофы, не могут отвернуть бизнес от самоубийственной формы функционирования.
Современные политики и обыватели не понимают, что в науке нуждается общественный прогресс, само общество, социум, в конце концов, государственный аппарат, но только не рыночная экономика. Электроника и медицина, авиация и животноводство - везде успех, продуктивность, надежность прямо пропорциональны степени и скорости усвоения научных истин практикой, но рыночная экономика, тем более, её дипломированные и остепененные адепты, как и двести лет тому назад, апеллируют лишь к частному интересу предпринимателя.
Что такое «рыночная экономика»? Как утверждают все современные учебники по экономике, это область стихийного, свободного взаимодействия производителя и потребителя, продавца и покупателя. В рыночной экономике царят интересы и потребности, продажа и купля. В рыночной экономике продавец свободно решают, что и сколько производить, где и по какой цене продавать, неважно, это наркотики, оружие или зерно. Продавца и покупателя не волнует, что один из них будет обязательно в проигрыше. Для поклонников рыночной экономики, как и для карточных игроков, главное, чтобы никто не мешал им свободно ошибаться или играть на глупости ближнего.
В среде рыночных ученых в качестве исходной аксиомы используется та глупость, что в экономике никто не может быть более компетентным, чем частный собственник, т.е. предприниматель, хозяин, страстно пекущийся о максимально эффективном использовании своей частной собственности для получения максимального дохода.
Одновременно в рыночной экономике широко используется ложь, что никто не волен и не способен что-либо навязать Всемогущему Потребителю. Потребитель, дескать, свободно выбирает на рынке продукт, услугу и покупает их по максимально выгодной для себя цене, если, конечно, у него есть достаточно денег или они у него вообще есть. Всякое вмешательство кого бы то ни было в отношения между производителем и потребителем (будь то министр или ученый) представляется как сознательная порча естественных, эффективных принципов рыночной экономики. Правда, последний раз такую идеальную форму организации хозяйства видели в своих снах литературные персонажи задолго до того, как появилось описание острова Утопия.
Естественно, что любой приверженец рыночной экономики спросит, а что в этой модели абсурдного? Разве интерес это не все, необходимое и достаточное, делающее рыночную экономику самой эффективной системой в экономической истории человечества?
Приходится в XXI веке вновь и вновь доказывать, что этот «король» мировой рыночной логики, т.е. интерес, - абсолютно гол, как и в момент рождения более 200 лет тому назад. Частный интерес - наиболее примитивная форма мотивации человеческой деятельности. Это животный инстинкт, нашедший своё словесно оформленное выражение и, по своему содержанию, не отличающие от «интереса» свиньи у корыта или падальщика, выбравшего из двух гниющих туш ту, что побольше.
Если бы интерес господствовал, например, в авиации, то никогда в небо не поднялся бы ни один сверхзвуковой, реактивный самолёт. Если бы все медики были подготовлены исключительно как продавцы своих услуг, сознание которых руководствуется исключительно интересом и не содержит научных знаний в области анатомии, физиологии, биохимии и фармакологии, то вся современная медицина превратилась бы застенки инквизиции или «анатомичку». Но современная система медицинского образования, добивающаяся знания научных основ лечения заболеваний некоторыми выпускниками некоторых медицинских вузов, гарантирует, что часть пациентов - выживет. К сожалению, медицина вообще и производство лекарств, в частности, тем более в демократической РФ, движется именно в сторону предпринимательства, указанную Гайдаром, благодаря замещению научных медицинских знаний в сознании большинства медиков торгашеским интересом, что делает некоторых врачей похожими на Менгеле.
Откройте любую диссертацию или монографию за последние сто лет по вопросам теории рыночной экономики, будь то труды Маршалла, Самуэльсона или Мэнкью и вы увидите, все эти труды умозрительны, комплиментарны и ангажированы, и уж если авторы пытаются что-либо доказать, так это прелесть стихийности, анархичности рыночной экономики, создающей всем нам трудности и «самостоятельно» их преодолевающей за наш счёт.
Все современные официальные рыночные экономисты упорно навязывают людям мысль о том, что эффективность рыночной экономики тем выше, чем меньшее внимание ей уделяет правительство и наука. По взглядам светил современной рыночной науки, идеальное правительства должны делать только то, что прикажут предприниматели, а ученые должны писать только о том, что выгодно предпринимателям. Очень короткое время в теории рыночной экономики присутствовали сторонники робкого государственного регулирования рыночной экономики, Кейнс, Леонтьев, Гелбрэйт, а затем всё вернулось к прославлению «невидимой руки рынка». «Как правило, - пишет Мэнкью в XXI веке, - рынок - прекрасный способ организации экономической деятельности».
Многие читатели упускают из виду, что сегодня только Бутан, Бангладеш, Афганистан и, в ещё большей степени, Сомали и Гаити можно отнести к числу стран с, действительно, свободной рыночной экономикой, т.е. с минимальным влиянием правительства и ученых. Именно в этих странах имеет место самый свободный рынок, начиная с продажи риса, оружия и наркотиков и, кончая, торговли экспроприированными танкерами. Ни малейшего административного воздействия на ценообразование. Все цены договорные и абсолютно свободные. Опыт Сомали и Гаити прекрасно иллюстрирует, что может свободный рынок сделать со страной и её людьми, если рынок функционирует в «чистом» виде.
Именно, насколько образ жизни населения Бутана и Сомали отличается от образа жизни населения современных США, настолько же и свободный рынок отличается от той организации экономики, которая типична для, так называемых, развитых стран. Иными словами, если можно сказать, что жизнь в Сомали существенно отличается от жизни в США, то такое различие, с экономической точки зрения, наиболее логично можно объяснить как раз тем, что в США давно уже нет классического свободного рынка, а потому там чуть больше стабильности и реже, чем на Гаити, происходят массовые погромы. Когда последний раз рынок в США был свободным, то там, как и сегодня в Сомали, господствовал закон Кольта, т.е. бандитских группировок, работорговля, «закон» Линча, Ку-клукс-клан, гражданская война Севера с Югом и т.п. прелести свободы от научного централизма. И если мы все еще сталкиваемся с проявлением дикости, садизма, терроризма, гангстеризма на территории США, то только потому, что в экономике США до сих пор сохраняются рудименты свободного рынка, особенно рынка наркотиков и оружия. Сегодня Обама, ради действительного оздоровления экономики США, пытается повысить степень научного управления американскими банками. Трудно сказать, понимает ли Обама, что ради восстановления социальной стабильности США он призывает к удушению рыночных принципов, к обузданию спекулятивной рыночной финансовой вольницы. Помнит ли он, что за короткую историю в США были застрелены 6 (шесть) президентов страны?
Европа, по сравнению с США, ушла несколько дальше в деле соединения науки с экономикой, а потому там чуть больше стабильности, социальной защищенности коренного населения. Создав единую валюту, Европа одним незатейливым ударом уничтожила свой внутренний финансовый свободный рынок, т.е. вывела всех своих финансовых спекулянтов на уровень международной конкуренции с долларом и, в течение короткого времени доказала, что, как только финансовая система Европы ликвидировала внутренний свободный валютный рынок, т.е. валютную анархию, она резко повысила свою мировую финансовую конкурентоспособность. Однако наличие рыночных рудиментов в европейской экономике сохраняет почву и для возрождения фашизма, и мафиозности, и молодежных погромов, как правого, так и левого толка.
Не будет преувеличением, если сказать, что современная организация экономики крупных развитых стран является уже не только постиндустриальной, но пострыночной. Развитые страны по сурдинку восхваления свободной рыночной экономики судорожно изыскивают пути достижения новых победоносных отличий от международных конкурентов, но только не на путях повышения степени свободы рынка в экономике США и Западной Европы.
Поэтому, в современных условиях, говорить о «рыночной экономике» США может или полный профан, или профессиональный лгун. Достаточно посмотреть на роль президента, конгресса и сената США, ФРС, налоговой полиции, ЦРУ и ФБР, университетов и школ, готовящих менеджеров по всем направлениям и уровням управления, чтобы понять, что в американской действительности «свободному рынку» остается место лишь в области финансовых пирамид и наркобизнеса.
В эпоху заката феодализма и становления рынка предпринимателями называли, прежде всего, тех, кто в едином лице соединял функции непосредственного изготовителя, технолога, бухгалтера, учителя и надсмотрщика. Естественно, что при ремесленно-мануфактурном типе ручного производства интерес предпринимателя в соединении с его профессиональным мастерством давал более высокую эффективность, чем чисто феодальный способ организации производства. Но в современных условиях совершенно ясно, что никакая частная инициатива, сколь угодно высокой степени напряженности, никакой частный интерес не способны создать самый «простенький» процессор, поскольку тот является квинтэссенцией всей истории развития науки и технологии, высочайшей организации и производительности средств производства. И вообще, сегодня не существует вида человеческой потребности, производство средств удовлетворения которой было бы подвластно предпринимателю, руководствующемуся исключительно своими рыночными интересами, а не технологическими и другими научными знаниями.
Рыночная экономика остается, действительно, рыночной до тех пор пока к ней не прикоснется наука. Чем больше наука внедряется в экономику, тем меньше в ней остаётся места для рыночных отношений. Наука не может не вытеснять интерес из сферы современного производства материальных и духовных ценностей. Подобно тому, как наука вытеснила ремесленников из области производства основных средств производства и предметов потребления, подобно этому наука вытеснит и спекулятивный интерес безграмотных предпринимателей. Вопрос лишь в том, что произойдет раньше: осознает ли общество эту необходимость или разразится третья мировая война между предпринимателями всего мира за дальнейшую монополизацию мирового рынка.
Показательно, что ровно в той мере, в какой на авансцену российской экономики выходила фигура классического частного собственника, ровно в той мере угасали научный, машиностроительный комплекс страны и, следовательно, технологичные, конкурентоспособные производства.
Идиотизм горбачевско-лигачевской перестройки, начатой в 1985 году, состоял именно в том, что они выдвинули абсурдный для конца XX века призыв: развивать кооперативы и, без участия Госплана СССР, наполнить рынок «товарами». Именно в этот период Гайдар вступил в КПСС и очень скоро занял место главного редактора экономического отдела теоретического органа ЦК КПСС, журнала «Коммунист». Горбачев, Лигачев и Гайдар не понимали, что население СССР уже не нуждался остро в сырой картошке, лаптях и матрёшках. Даже «Жигули» и «Волга» не способны были удовлетворить современного, изрядно омещанившегося потребителя. Никакие кооперативы не могли наполнить «рынок» товарами, способными конкурировать с продукцией гигантов современной «западной» индустрии. А советские экономисты, в том числе и Гайдар, кликушествовали, что при помощи кооперативов, полного хозрасчета, т.е. за счет одних лишь рыночных отношений, можно превзойти научно-технологический уровень продукции «Мицубиси», «Сони» и т.д.
Субъекты, подобные Гайдару, использовались и используются мировой закулисой для пропаганды архаичной идеи «свободного рынка» во всех странах, не вошедших в «золотой миллиард», для снижения их конкурентного потенциала. В каждой развивающейся стране, переживающей особенно тяжелые кризисные потрясения, есть свои «гайдары», которые на каждое ухудшение в экономике разражаются заявлениями о недостаточной близости местной экономической модели к идеалу «свободного рынка» и, следовательно, о необходимости дальнейшего движения по пути либерализации экономики, повышения степени её открытости для иностранного капитала и кредитов МВФ. Поэтому все разговоры о «свободном рынке» в развитых странах не более, чем PR для простаков, кость без мяса, брошенная совсем уж глупой собачке.
Имеет место попытка всемирной мистификации, утверждающей, что своими успехами развитые страны Америки, Европы и Азии обязаны рынку и ничему кроме рынка. И Гайдар являлся наиболее толстеньким винтиком в пропагандистской машине КПСС (эпохи Яковлева-Горбачева) по оболваниванию советской интеллигенции, наряду с такими официальными экономистами как Шмелёв, Есин, Явлинский, Попов.
Практически вся бывшая советская интеллигенция попалась на этот крючок и, забыв о многовековой английской колониальной системе и работорговле, об американском рабовладении и геноциде индейцев, о двух мировых войнах, стала поспешно воплощать рыночные советы, прежде всего, американских и английских конкурентов, ни на секунду не задумываясь над тем, зачем олигархам США и Великобритании нужна рыночная процветающая Россия, если СССР представляет собой образец неэффективной нерыночной экономики, которая во всех отношениях «уступает» американской и английской экономикам. Зачем им нужно было реформировать неэффективную, нерыночную экономику СССР в эффективную, рыночную. Им что конкуренции с Западной Европой и Японией было мало?
Только в этом смысле о покойном Гайдаре можно сказать хорошее. Он был лучшим проводником абсурдных идей. Он не внёс ничего нового или глубокого в понимание проблемы взаимодействия рынка и науки. Он не внес в теорию рыночной экономики ничего, что могло бы ослабить её рыночность. Буквально ничего ни нового, ни своего. Это тот самый случай, когда полная научная бесплодность является добродетелью, достойной хорошего некролога.
Всем ясно, что секретарь свердловского обкома КПСС, Ельцин, вообще не знал экономической теории и ничего не понимал в том, как нужно реформировать экономику СССР, чтобы она стала рыночной. Он годами, вместе с Горбачевым и Яковлевым, гундосил: «больше социализма», «возродим ленинские принципы партийного руководства экономикой». Он не понимал, что, чем меньше он будет делать чего бы то ни было, тем быстрее экономика России станет рыночной. Он вынужден был слушать советников, которые толкали ничего не понимающего Ельцина на какие-то реформы. Он понимал только то, что слово реформы нужно произносить как можно чаще. Сегодня многие люди в своих интервью признаются, что это именно они поили и вертели Ельциным как хотели, начиная с его дочки, Коржакова, Березовского и кончая Клинтоном. Но Ельцину хватило ума найти в своем окружении патологически тщеславного человечка, который подставил себя перед лицом истории и своим запоминающимся именем отвел бы обвинения от первого президента РФ. Таким козлом отпущения и стал Гайдар.
Странно, но многие россияне до сих пор не поняли того ничтожного, в чем состоял действительный вклад Гайдара в рыночное реформирование советской экономики. Мало было разрушить Академию наук и Госплан СССР. С этим справился Горбачев. Недостаточно было раздачей «ваучеров» превратить всех граждан бывшего СССР в мародеров, «повязанных» разграблением совместно произведенных ценностей. С этим справился Ельцин и Чубайс. Хотя им было приятно разом отнять у всех всё материальное богатство страны (такое не удавалось и Чингиз-хану), а разделить только «между своими» участниками залоговых аукционов. Рабочим достались ваучеры, а всё остальное - будущим олигархам.
Но, как известно, заводы и прииски в частных руках хозяев не принесут прибыли до тех пор, пока не соединишь с ними дешевую рабочую силу. А если учесть, что на сберегательных книжках советских граждан скопилось более 180 миллиардов рублей, которые даже на черном рынке продавались не дешевле 6 рублей за один доллар, то становилось ясно, что от людей с такими накоплениями невозможно ждать рабской покорности. А олигархам хотелось, чтобы уже завтра, после приобретения заводов и приисков в собственность, иметь в своем распоряжении голодную, следовательно, покладистую рабочую силу. Для этого нужно было лишить народ его денежных накоплений. Самым технологичным способом являлось резкое, шоковое повышение цен. В этом случае у населения мгновенно исчезнут деньги, а товары начнут залёживаться на прилавках, т.е. исчезнет «дефицит». Но, при этом, было важно представить предпринимателей, всевозможных березовских, смоленских, ходорковских, агнцами, как говорится, белыми и пушистыми, непричастными к огромным финансовым потерям населения. Т.е., если бы предприниматели по своей личной воле подняли бы цены на все товары, то в сознании тружеников этот факт истории так бы и отложился, как внезапное превращение всех советских тружеников и пенсионеров в нищих по личной инициативе предпринимателей. Стало бы ясно, что все предприниматели - воры.
Чтобы отдалить момент народного прозрения, кем-то, но, ясно, не самим Гайдаром, был придуман достаточно хитрый ход. Решено было сделать вид, что, пока из Кремля не раздастся «мудрая» команда, разрешающая поднимать цены на всю продукцию, предприниматели никогда сами до этого не додумаются. Их человеколюбивые сердца не способны на такое. К тому же, ещё одна абсурдная идея, усиленно насаждаемая в сознании россиян при помощи журналистов, состояла в том, что «поднять» экономику можно, якобы, только через подъем цен, и эту неимоверно «трудную» работу может и должно сделать правительство РФ. Однако нужно было найти в правительстве самого глупого камикадзе, экономическая образованности которого должно было хватить на то, чтобы без бумажки произнести два слова: «Отпускаем цены». Правда, Гайдар сделал вид, что додумался до этого сам.
Предприниматели, как известно, будучи робкими и исполнительными людьми, не могли ослушаться зычного окрика из Кремля. Они содрогнулись, умылись крокодиловыми слезами и подняли цены на все товары, слизнув, тем самым, как корова языком, со сберегательных книжек россиян более 150 миллиардов рублей, и переложив их в свой карман. До сих пор по российскому законодательству вор-домушник, укравший вашу сберкнижку и пойманный, будет сидеть в тюрьме. Воры, укравшие у населения ВСЁ содержимое всех книжек, называются предпринимателями и, по совместительству, священными коровами.
Так, при помощи Гайдара, за несколько дней января 1992 года состоялось первоначальное накопление капитала основной массой народившихся предпринимателей и превращение сотен миллионов бывших советских граждан в полноценных пролетариев, у которых в одночасье ничего, кроме шкуры для дубления и голодных детей, не осталось.
Безмерно глуп тот, кто думает, что для «отпуска цен на свободу» требуется какая-либо экономическая образованность, какое-либо трудолюбие, стремление к чему-либо возвышенному. Зайдите на рынок, и вы увидите, что каждый базарный продавец в совершенстве обладает этой «сложнейшей наукой» вздувания цен. Достаточно обладать навыками счета в пределах второго класса церковно-приходской школы или медресе, чтобы додуматься до того, до чего додумался даже Гайдар. Если СМИ ежедневно сообщают лопоухой интеллигенции о том, что инфляция ежедневно съедает их нищенские оклады, так это лишь потому, что совершенно недипломированные товаровладельцы ежедневно вздувают цены на ВСЁ, как Гайдар.
Если бы Ельцин был глупее Гайдара, то, как это бывало не раз, он сам объявил бы о начале какой-нибудь своей очередной реформаторской «загогулины». Но нет, Ельцин, в глазах многих простодушных избирателей остался человеком, давшим россиянам, не пойми от чего, но свободу. Ельцин оказался много хитрее Гайдара, сделав вид, что он не смог бы дойти до таких гениальных высот умозаключений, как «подъем» экономики путем выдачи разрешения недогадливым предпринимателям на… подъем цен, т.е. на галопирующую инфляцию.
Сегодня бесстыдство соучастников преступления по развалу СССР состоит именно в восхвалении «заслуг» Гайдара. Их красноречие можно объяснить только тем, что, превознося «заслуги» Гайдара, ещё живые кукловоды-подельники, как это водиться в преступных сообществах, пытаются «слить» всю вину на уже усопшего участника организованной преступной группировки предпринимателей. Это очень удобно, тем более, что россияне очень часто проявляли слепую жалость к падшим и ушедшим.
Каждый, из бывших ельцинских министров, воздающий посмертные почести Гайдару, понимает, что мертвый конкурент не конкурент, он не опасен, какими бы гениальными не представляли его заслуги. Однако, если убедить россиян в незаменимости Гайдара, в его решающей роли в деле развала экономики СССР и РФ, то доверчивые россияне всю свою ненависть и дальше будут изливать на покойничка, а не на здравствующих виновников всех наших бед.
Заключение
Никто не возложит на себя миссию делать окончательный вывод о причинах и подлинных мотивах, двигавших Гайдара на его пути к финалу. Ни у кого не повернётся язык сказать: «К нему не зарастет народная тропа». Но можно утверждать, что его мотивы не могли разительно отличаться от мотивов тех субъектов, с кем Гайдар некоторое время сотрудничал, кто, провожая его в последний путь, сказал, что Гайдар был лучшим из них.
Ясно, что он ничем, ни обликом, ни поступками, ни литературным наследием не похож ни на своего талантливого деда, ни на своего безобидного отца, какими бы несовершенными не были их мысли и поступки. Он их противоположность. Он поразительно, самыми мелкими деталями своей натуры укладывается в образ Мальчиша-Плохиша. Это, буквально, двуногая бочка варенья с ящиком заморского печенья в обнимку.
В нем не было ничего похожего ни на Данко, ни на Маленького Принца. Мотивы его поступков не могли иметь ничего общего с мотивами, например, Махатмы Ганди или Нельсона Монделлы. Те останутся в памяти своего народа и интеллигенции всего мира, как люди с руками незапятнанными кровью, чьи мотивы можно понять, чьи жертвы были не напрасны, чьи помысли были искренни, а планы созидательны. Их поступки нельзя объяснить ничем, кроме искренней, проверенной тюрьмой любви к своему народу и сочувствием англичанам, как нации, опозорившей себя в истории всемирными грабежами и массовыми убийствами.
Гайдар, напротив, в ходе своей борьбы ограбил собственный народ, сделал все что от него зависело, чтобы разрушить свою Родину - СССР, чтобы смертность россиян значительно превысила рождаемость, чтобы исчезли многие отрасли науки и машиностроения, чтобы на территории СССР началась гражданская война между армянами и азербайджанцами, между грузинами и абхазами, осетинами и ингушами, между киргизами и узбеками, между таджиками, между молдаванами, чтобы между народами СССР пролегли абсолютно идиотский границы, чтобы возродились эпидемии смертельных болезней, чтобы люди разучились писать, чтобы опять возникла организованная преступность, шествия недобитых нацистов в Прибалтике и на Украине… Именно его реформа заставила всех обзавестись бронированными дверями, противоугонными устройствами, травматическим оружием друг против друга.
Гайдар постоянно твердил лишь о том, что экономика СССР неэффективна, что перевод её на рыночные «рельсы» повысит её эффективность. Эти туманные намёки были тем единственно понятным, что содержалось в его выступлениях. Непонятным осталось навсегда то, что он сам понимал под эффективностью.
Нет нужды доказывать, что некоторые бывшие советские люди нашли себе успешное применение на Западе. Сын Никиты Хрущева, например, легко получил американское гражданство, поскольку обладал ценными инженерными знаниями. Бывший генерал КГБ, Калугин, за несомненные заслуги перед США, получил американское гражданство и организовал туристический маршрут по местам своей предательской деятельности в Нью-Йорке. Бывший советский скульптор Эрнст Неизвестный был принят в США с распростертыми объятьями и только там он смог реализовать мечту своего детства - изваять целую серию памятников гермафродитам. Гуса Хиддинга, наоборот, прикупила себе РФ как блестящего тренера. Т.е. человек, действительно, умелый, найдет себе применение и на Западе. Но ни США, ни Англия не попытались привлечь великого экономического кудесника Гайдара в качестве «играющего тренера», хотя переживают хронические трудности в своих экономиках. Американские и английские эксперты, как и Чубайс, всегда знали, что только дурак может поверить в их рекомендацию, будто «отпуск цен на свободу» поможет поднять эффективность экономики РФ. А Гайдар - отпустил. После Гайдара даже Черномырдин казался гением экономической словесности.
Пытаясь приукрасить память о Гайдаре, одна из главных советниц Ельцина, его дочь, Татьяна, обвинила Лужкова в том, что его высказывания о Гайдаре подленькие и гаденькие, что Лужков не имел право это делать, поскольку… сам хотел стать Президентом РФ. Типичная «в огороде бузина а в Киеве дядька». Становится понятно, что, при такой логике любимого советника Ельцина, кроме как к экономической катастрофе идти было некуда.
Т.е. можно считать доказанным, что Гайдар не мог руководствоваться ни логикой, ни любовью к людям. Трудно отрицать, что, если результаты его правления разительно напоминают результаты правления Герострата, Нерона, Калигулы, Лжедмитрия, Керенского, Горбачёва, Ющенко, то и мотивы его деятельности не могут отличаться от мотивов перечисленных исторических персонажей. А одним из мотивов, как отмечают историки, руководившим этими людьми было больное, безразмерное тщеславие, удушающая зависть, жажда проявить себя и закрепить память о себе в истории любым способом. Как известно, самое трудное - это создать что-нибудь беспрецедентно и тем обессмертить свое имя. Самое легкое, - это сломать что-нибудь грандиозное, неважно что это, афинский храм, Рим или СССР.
Как высказался, некто, Андрей Колесников в Интернете по данному вопросу: «Мимо гроба Егора Тимуровича Гайдара прошло не меньше десяти тысяч человек, не считая нескольких сотен представителей элиты 1990-х, частично конвертировавшихся в элиту нулевых, оставшихся в Большом ритуальном зале на панихиду. (И зачем госканалы передавали о всего «нескольких тысячах» - боятся мертвого Гайдара?)». Ой, боятся! Аж…
Но сколько бы десятков тысяч не прошло мимо гроба Гайдара, гр. Колесников, это не идет ни в какое сравнение с траурной процессией к Ленину, которая не исчерпала себя и по сей день. Это отлично знал Гайдар, и знают все, кто лукаво требует вынести тело Ленина из Мавзолея. Зависть очень сильное чувство, особенно присуще «мещанину во дворянстве». Я, по крайней мере, убежден, что всеми перестройщиками, а не только Гайдаром, помимо других болезненных черт их характера, двигало и двигает чувство зависти к чужой славе. В многотысячелетней истории некрещеной и крещеной Руси ни один смертный не удостаивался такой чести, как Ленин. Было от чего бесноваться и Егору. Был и этот мотив: просто ломать то, что создано было по слову Ленина. Всё говорит за то, что слова эти до сих пор не забыты во всем мире и интеллигентными созидателями, и дипломированными разрушителями.