Алексей Верин

К изобретателям новых политических языков
(Как оппортунизм в левом движении через изобретение «современного политического языка» пытается вытравить научную терминологию из обихода)

«Бойтесь данайцев, дары приносящих»

Вергилий, «Энеида».

На одном из интернет-порталов политической тематики, среди множества попыток дать анализ актуальным политическим событиям с разных точек зрения, в одной из статей прозвучала идея о необходимости создать опознавательно-понятийный аппарат или «политический язык» для объективного отражения политической действительности. Обосновывается такая необходимость тем, что используемые «элитами» и рядовыми гражданами устаревшие понятия в столкновении с новыми политическими условиями порождают сбои, называемые автором «глюки». В статье проводится своеобразная аналитика, по выводам которой автором заключается, что ни одна из существующих политико-экономических теорий не отвечает современным требованиям и не отражает в должной мере современные политико-экономические процессы. В возникновении нового «политического языка» автор видит не только необходимость, но и неизбежность.

Нужно отметить, что тема эта не нова и за последние несколько десятков лет была озвучена в той или иной форме: в стремлении выработать национальную идею и в констатации идеологического кризиса в России, в попытках «осознать сути и смыслы катастрофы крушения СССР», а так же в оппортунистических взглядах поздних советских «реформаторов» и либертарианских взглядах критиков марксизма. Все эти устремления подогнать набор понятий под изменяющиеся условия, по словам комментаторов вышеупомянутой статьи, если и не прямо описывались, то, по крайней мере, многими «чувствовались нутром» и «витали в воздухе».

О системном исследовании этого явления и пойдёт речь в данной статье.

О научных и ненаучных теориях и языках

Не смотря на видимое разнообразие подходов к отражению политических реалий, большинство ответов на вопрос о выборе описательного языка остаётся лежать на поверхности: метафизические теории, которые описывают происходящее как данность и присваивают общественным процессам неизменные ярлыки - их может быть сколько угодно, все они в разное время могут казаться верными. Между тем, в действительности неизменными являются лишь те законы, в соответствии с которыми протекают эти общественные процессы.

Разница между этими двумя подходами подобна разнице между видением ребёнка, понимающего возможность обладания чем-то через данность возможностей его родителей и видением взрослого, знающего способ получить эти возможности. При этом ребёнок всегда зависит от благоприятно складывающихся обстоятельств и пытается более-менее успешно приспособиться к ним, совершенствуя навыки манипуляции волей родителей, в то время как родитель этими обстоятельствами располагает, управляет и, что ещё важнее - может прогнозировать свои действия.

Жизнь никогда не стоит на месте - она течёт и изменяется, а за ней меняются и условия, которые заставляют теоретиков-метафизиков вырабатывать всё новые понимания и новые описания изменившихся условий, закрепляя за видимыми проявлениями работы законов развития жизни всё новые ярлыки, предпринимая всё новые попытки отразить происходящее. Но, как и в случае с действиями ребёнка - таким подходом невозможно построить ту теоретическую модель, которая бы могла предсказать дальнейшее развитие событий. Поэтому без знания законов, по которым происходят трансформации в обществе, можно лишь надеяться на тот или иной сценарий, периодически «угадывая» удачно сложившиеся комбинации событий и старательно забывая догадки, которые не сбылись.

Исследованием законов природы и общества занимается наука. Она состоит из множества дисциплин, отвечающих всем критериям истинности. Наука подвергает каждую из своих гипотез очень серьёзной, бескомпромиссной проверке и только те из них, что многократно подтверждаются предсказанными этой гипотезой фактами, могут называться научными теориями. Только такой подход позволяет выявлять законы природы, работающие вне зависимости от точек зрения на их проявления, только на основе научного понимания объективных законов можно делать грамотные и верные прогнозы. Освоив эти законы можно использовать их работу для достижения целей: так законы физики позволяют использовать электричество, тепло и условия их преобразования на благо людям, а экономические законы позволяют предпринимателям разобраться в экономической жизни общества, оборачивая действие этих законов в свою пользу.

Научной теорией об исторических преобразованиях в обществе и законах его экономического развития была и является марксистская теория, разработанная К.Марксом и разносторонне дополненная Ф.Энгельсом более 100 лет назад и получившая широкое международное, исторически подтверждённое признание. Эта теория, как и любая другая научная теория, имеет свой метод - диалектический материализм, которым описывается развитие человеческого общества и выявляются законы, в соответствии с которыми складываются те или иные исторические события. Эти законы позволяют не только обнаружить движущие силы исторических преобразований, но и как любые другие научные законы - прогнозировать их дальнейшее развитие. Диалектика, выстроенная Георгом Гегелем как философский метод постижения бытия, была творчески применена Карлом Марксом для развития его материалистической теории. Маркс блестяще разрешил философскую проблему гегелевского учения, состоявшую в сложностях выявления связи идей с материальным миром, он доказал общественную природу идей и выявил примат материального над идеальным, в соответствии с которым человек, неразрывно связанный с обществом, черпает свои идеи не из «потустороннего» мира идей, а на почве наблюдаемых им в обществе материальных процессов и явлений. Этот материалистический принцип иллюстрирует известное высказывание Маркса: «не сознание людей определяет их бытие, а наоборот - их общественное бытие определяет их сознание». Поэтому есть все основания утверждать, что теория Маркса - материалистическая, а метод её - диалектический.

Согласно одному из главных тезисов диалектики жизнь нужно рассматривать не такой, какой она видится в данный, конкретный момент времени, а такой, как она есть, во всех трансформациях и противоположности старой формы новому содержанию, в движении. При этом то, что растёт и развивается предстаёт более разумным и перспективным по отношению к тому, что распадается и увядает. Например: в соответствии с диалектическим законом перехода количественных изменений в качественные и по мере естественного поглощения крупным капиталом мелкой и средней буржуазии с последующим распадом на крупных буржуа и множество пролетариев, класс буржуа имеет тенденцию к распаду и угасанию. Тогда как класс пролетариев, в соответствии со всё тем же законом и по мере разорения мелкой буржуазии в конкуренции с крупным капиталом с последующим присоединением разорившихся буржуа к неуклонно растущей массе пролетариев - имеет тенденцию к росту и развитию.

Поэтому, каким многочисленным и перспективным ни казался бы в данный конкретный момент класс буржуа, в перспективе он неизбежно потерпит поражение, а класс пролетариев, каким бы малозаметным в данный конкретный момент ни казался - в перспективе неизбежно обретёт преимущество.

Встав на позицию марксистской теории и развив её, Ленин и Сталин творчески применили её метод в наличествовавших условиях для проведения назревших в обществе преобразований, не плетясь в охвостье общественных преобразований, а выступая их локомотивом.

Так «работает» марксистская теория и именно так она рассматривает развитие общества с научных позиций: в движении, во всех взаимодействиях и взаимосвязях, вскрывая за видимой картиной общественных преобразований их движущие силы. Так диаматический метод, будучи творчески применяемым, может прогнозировать развитие общественной жизни.

Таков ответ на вопрос о научных и ненаучных теориях и их языках.

Что ж, перейдём к разбору тезисов автора упомянутой статьи на тему выработки политического языка.

Тезис первый: о противоречиях и их связях с реальностью

В первых строках уважаемый автор описывает ситуацию с интернет-обсуждениями, в которой мнения рядовых граждан и мнения «элит» не только противоречат друг другу, но и расходятся с объективной политической реальностью, у тех и у других. Объясняя эти расхождения неумением «опознать и назвать явления», автор в своём повествовании настолько увлекается фантазиями на тему устаревших политических языков, что совершенно упускает из виду характер видимых противоречий между рядовыми гражданами и «элитами».

Между тем, столь старательно записываемый уважаемым автором в «устаревшие» научный подход к делу методологически верно описывает картину происходящего, с классовых позиций: капитализм всегда был и остаётся представлен двумя классами - классом буржуа и классом пролетариев, между которыми нет и не может быть взаимоисключающих противоречий. Почему? Потому, что пролетарии и буржуа едины и тождественны друг другу: едины так как не могут обойтись друг без друга, а тождественны они потому, что даже при условии, что один владеет средствами существования и информацией, а другой только собственной шкурой, оба они - владельцы «разнокалиберного», но неизменно хорошо продаваемого товара. Веками между этими классами шёл спор о цене их товара, но само существование таких торгов, как правило, не оспаривалось. И только тогда, когда пролетариат приобретает свой авангард и овладевает лозунгами, привнесенными в готовом виде этим авангардом в его сознание, он превращается, прежде всего, в свою собственную противоположность и, только поэтому, становится классом, действительно, противоположным буржуазии, способным на первый акт отрицания прежних производственных отношений.

Упоминаемые автором «элиты» представляют из себя буржуазные круги банкиров и спекулянтов, чьи интересы сегодня защищаются силами, втягивающими США в войны. Многие рядовые американские граждане, придерживающиеся традиционных ценностей, согласны с американской национальной идеей равенства возможностей для каждого члена общества. Эта идея в том, что каждый пролетарий может стать буржуа, главное - верить в возможность осуществления этой мечты. Поэтому американское общество разделено на тех, кто не против военного вмешательства и тех, кто сам не хочет «таскать каштаны из огня». Многие понимают, что в борьбе и войнах за буржуазные интересы пролетарии и мелкобуржуазные слои общества всегда были, есть и будут лишь «пушечным мясом», но не борются с такой ситуацией, а всего лишь хотят избегнуть необходимости рисковать. Поэтому, несогласие некоторых рядовых граждан США с официальной позицией властей только кажущееся, видимое, на уровне типичного парламентаризма. За пределами интернет-общения, граждане США, в целом, не противоречат «элитам», ибо каждый из них сам хочет стать «элитой», в соответствии с американской мечтой.

Неумение масс опознавать и называть явления связано с их невежеством. «Элиты», чаще всего, прекрасно умеют и называть, и опознавать явления, но этим «элитам» жизненно необходимо держать рядовых граждан в состоянии неразвитости, пропагандируя и раскручивая идеи об «опровергнутом историей марксизме», о пагубности коммунистической идеи и о тираниях восточных стран.

Такова действительная картина кажущихся противоречий и подлинной степени их соответствия объективной политической реальности.

Тезис второй: параллели между США и СССР

Далее автор отводит большую часть статьи параллелям и даже сходствам советской и американской модели развития стран, сравнивая «советский трудовой марксизм» с «американским трудовым капитализмом», Сталина с Рузвельтом и американского рабочего с советским рабочим.

Внесём ясность и отвергнем анти-научные фантазии автора.

СССР - это, всё-таки, союз социалистических республик, а не союз национальных государств. Сакрализация и мифологизация этого государства, сменившие в последнее время ненависть к собственной истории, принято нынче считать патриотическими проявлениями. Но за такой ширмой всегда кроется, во-первых, непонимание тех основ, на которых строилась жизнь социалистического общества, а во-вторых - стремление напялить на интернациональный союз республик националистическую идею о великой Российской Империи в красном мундире.

В основе идеологии, которая объединяла народы, населявшие СССР, лежала идея борьбы с эксплуатацией труда капиталом за освобождение пролетарского класса от гнёта помещиков и капиталистов. В том, где и в какой стране борется пролетарий за свой свободный труд, разницы нет - сама эта борьба объединяет пролетариев в стремлении покончить с эксплуататорским режимом и освободить людей из капиталистического ярма, поэтому в основе союза социалистических республик лежала интернациональная идея. В основе же национального государства лежит национальная идея, вокруг которой эксплуатирующий класс сплачивает эксплуатируемый им класс на борьбу за национальные интересы - необходимость для нации отстаивать своё место под солнцем.

Каждому советскому, а значит, и хорошо образованному школьнику тех лет было известно, что социализм возник как революционный по отношению к капитализму уклад и как продукт установления диктатуры рабочего класса, с целью постепенного ухода от классовой борьбы и построения бесклассового общества - коммунизма. Революционный - значит новый, более прогрессивный, устанавливающий другие производственные отношения. Капитализм же всегда и при любых обстоятельствах предполагает диктатуру класса буржуа над классом пролетариев через эксплуатацию труда для извлечения прибыли в частные руки. Различия в подходах к труду были подобны разнице между сохой и мото-культиватором, в связи с чем становятся непонятны попытки уважаемого автора нагромоздить сюда параллели. Ничего другого, кроме описанного, вопреки бурной фантазии уважаемого автора, не происходило.

Такова подлинная картина путей развития США и СССР и особенностей их уклада.

Тезис третий: о догматах

Далее автор рассуждает о, якобы, трагикомичности картины, типичной для ельцинской РФ 90-93 годов, связанной с т.н. «анпиловскими бабушками», которые, разворачивая агитационные плакаты, мешали проезду джипов. Рисуются параллели с современными гражданами США, которые, по мнению автора, выглядят столь же нелепо, выступая с консерваторскими, отжившим своё идеями. Автор видит объяснение этому сходству в несоответствии устаревших понятий новым реалиям и в нелепости догматизма в суждениях.

Внесём снова ясность в то, что же здесь на самом деле является нелепым.

Нужно сказать, что кое-в-чём автор совершенно прав: марксистская теория, извращённая до вбивания в головы набора догм - так же трагикомична, как анпиловские бабушки с транспарантами, мешающие проезду джипов.

Между тем, сам марксизм - глубоко творческое мировоззрение и, в отличие от современных метафизических поделок, он более рационально подходит ко всем предметам и явлениям, рассматривая их во всех взаимосвязях, в движении. Превращение марксизма в догматы - следствие оппортунизма и поверхностного понимания этой философии, захлестнувших СССР после ухода из жизни последнего из умеющих применять диалектический материализм на деле. Догматизм подобен одному известному явлению, именуемому «культ карго», суть которого состоит в непонимании необразованными людьми устройства авиационной техники и связанной с ней инфраструктуры, в связи с чем для получения гуманитарных грузов с продовольствием вводится набор подражательных движений и действий, которые должны вызвать прежний эффект, вплоть до имитации строевых движений американских ВВС и постройки самолётов из веток и соломы.

Поэтому действительно нелепыми выглядят, как раз, попытки выдумать идею об устаревшем марксизме, маскируя под ней или невежество и неумение творчески применять диалектический метод, или умышленную пропаганду буржуазной идеологии, направленную на укрепление капиталистических порядков через подмену научной теории метафизическим вымыслом.

Выводы

Наконец, автор статьи приводит свои выводы: по его словам, нет больше ни прежних классов, ни прежних противоречий, ни прежних угроз, ни прежних задач, а сами понятия труда, благополучия и собственности изменились. Эпоха, как уверяет уважаемый автор, ставит перед человечеством задачи построения «техноуклада», сохранения «культурного единство общества» и сохранения биологического воспроизводства общества, а под эти задачи требуется изобрести новый «политический язык», который бы справился с описанием новых политических реалий.

Что можно на это сказать?

Во-первых, автор совершенно близоруко видит всё то, что происходит вокруг и не замечает за внешними проявлениями неумолимого действия экономических законов, лежащих в основе наблюдаемой картины - оттого уважаемый автор и блуждает в потёмках, вместо того чтобы осветить себе путь научным знанием.

Если бы автор дал себе труд не понаслышке, а основательно ознакомиться с теоретическим материалом, он бы увидел, что:
А) Совершенство и бурное развитие производительных сил не отменяет необходимость приведения производственных отношений в соответствие с ними.
Б) Как бы не были территориально разнесены производство и потребление - это не снимает несоответствия общественной формы труда (и умственного, и физического) на производстве любого товара/услуги и частной формы присвоения плодов этого труда. Такая игра в напёрстки, в исторической перспективе обязательно приведёт к обострению противоречий, как это всегда происходило и будет происходить в истории человеческого общества.
В) Как бы пролетарий ни считал себя «без пяти минут буржуем», стоит ему потерять работу - и он тут же приобретает чувство реальности, потому что при капитализме всегда были, есть и будут те, кто владеет средствами производства, информацией и всеми остальными благами и будут те, кто все эти блага производит и ничем не владеет.

Таковы законы экономического развития общества, не замечать их работы за видимым благополучием и партнёрством - значит быть просто близоруким.

Во-вторых, вопреки бурной фантазии автора, современных людей в действительности интересуют всё те же беды, что и 100 лет назад: как покушать, как уберечься и как развлечься. А те декламируемые задачи, которые ставят перед пролетариями буржуазные кланы - насквозь лживы, они преследуют цель приобщить каждого члена общества к вкалыванию на благо буржуа, представляющего отдельные, оторванные от целого отрасли. Высокотехнологичное производство требует взаимоувязанной, слаженной и научной организации труда, в противном случае это только симулякр, в роде «российских нанотехнологий». Но доверчивые пролетарии продолжают говорить устами своих угнетателей, молчаливо потворствуя процессу и даже нередко помогают вырабатывать «национальную идею», за ширмой которой эксплуататорский класс надеется приобщать пролетарский класс к труду на благо нации (правящей верхушки, обслуживающей интересы буржуазных «элит»).

Наконец, в-третьих: каковы же действительные задачи, стоящие теперь перед обществом?

Одной из главных задач, сформулированной Карлом Марксом более 100 лет назад, осуществлённой однажды на практике и вновь возникшей из-за реставрации капитализма в стране - снова становится задача освобождения труда от отжившей своё формы производственных отношений и надёжная отправка капитализма на историческую свалку.

Для этого придется навёрстывать всё то, что было создано и наработано за годы развития страны по социалистическому пути, придется снова побороться за перешедшее в частные руки народное достояние, придется, наконец, пробивать дорогу к знаниям сквозь толщу невежества и преодолевать разрушение системы образования.

Чтобы через научную организацию производства построить тот самый «техно-уклад», чтобы развитие каждого члена общества было залогом не только его личного благосостояния, но и залогом развития всего общества, чтобы покончить с разорительной борьбой конкурирующих между собой буржуазных кланов, мешающих планомерному развитию производства, поставленного не на службу частным интересам, а на службу всему обществу.

Ведь мыслимо ли: в век цифровых технологий, способных при достаточном уровне обратной связи справляться с обработкой расчетов в планировании производства - быть заложником бессовестной капиталистической грызни стран за ресурсы и сферы влияния?!

Мыслимо ли: понимая, что тот или иной вопрос будет так или иначе решён в пользу буржуазных «элит» - заниматься экономической борьбой, выторговывая каждую копейку к зарплате, борясь с ростом коммунальных платежей и устраивая протестные акции по вопросам незаконных застроек, реформировании Академии Наук и прочими способами «пошуметь и согнать напряжение»?!

Мыслимо ли, наконец, имея замечания Иосифа Сталина к плану индустриализации, где он подчёркивает важность равномерного и пропорционального развития производства, а потом, получив печальный опыт перекосов и разрывов межотраслевых связей под чутким руководством нашего «кукурузных дел мастера» - верить теперь в благотворность и перспективность капиталистической анархии производства?!

Поэтому, наиболее точным и методологически верным научным языком и системой понятий для отражения политических реалий (как известно представляющих из себя концентрированные экономические реалии) является язык марксистской теории. Наиболее правильным методом для осуществления преобразований в обществе будет диалектический материализм.

Марксизм проверен не только временем, но и успешным советским опытом социалистического хозяйствования и социалистического экономического развития, продемонстрировавшим прогрессивность марксистской теории и эффективность её метода. Для того чтобы в этом убедиться - достаточно открыть теоретические работы К.Маркса и Ф. Энгельса и предпринять хотя бы одну попытку основательно и добросовестно разобраться в теории.

Дело теперь за тем, чтобы поскорее освободиться от заблуждений и овладеть научным знанием, чтобы прекратить пятиться назад и устремиться вперёд, к далёким звёздам.

Октябрь 2013
Ещё статьи
на эту тему
Первая страница
этого выпуска


Поделиться в соцсетях

Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100
№3 (38) 2013
Новости
К читателям
Свежий выпуск
Архив
Библиотека
Музыка
Видео
Наши товарищи
Ссылки
Контакты
Живой журнал
RSS-лента