О соотношении понятий пролетариат и рабочий класс

Редакция группы «Беспартийные коммунисты» («Беском»)1 в своем журнале подняла вопрос о понятии пролетариата. Да не просто подняла, а обозначила его актуальнейшим вопросом коммунистического движения. Дескать, мир со времен Маркса сильно изменился, а уж Россия за прошедший век претерпела целую серию революционных и контрреволюционных преобразований, в результате чего современные коммунисты, как выразились товарищи беспартийные, «потеряли» пролетариат и «подзабыли теорию». Ах, если бы только подзабыли! Большинство людей, состоящих в партиях с коммунистическими названиями, не могут подзабыть теорию по той прозаичной причине, что они не владеют этой теорией, если таковой не считать набора цитат и определений из БСЭ. Беспартийные распекают российских коммунистов за то, что те «просиживают мягкие места в парламентах и не помышляют не только о классовой борьбе и развитии революционной теории, но зачастую водят трудящихся за нос и развешивают лапшу на уши по заданию олигархата». Однако же, довольно странно называть коммунистами людей, которые не только «водят трудящихся за нос», так еще и «развешивают лапшу на уши». Но ладно, пусть это будет просто неказистая формулировка. Мысль понятна: коммунистам пора взяться за теорию, с этим не поспоришь.

Итак, редакция «Бескома» сформулировала вопросы к тем, кого она признает знатоками марксизма. Заранее отмечу, что вклад данных деятелей в марксизм пока не известен. Посмотрим, как они взяли эту теоретическую вершину.

Первый респондент - В. Пихорович - лидер и главный идеолог журнала «Пропаганда», вдохновитель и вождь троцкистской «Спинозы» и группы «Энгельс», поклонник и продолжатель идеалистической философии троцкиста Ильенкова. В далеком 2001 году «Прорыв» разбирал2 взгляды данного персонажа как раз по теме пролетариата. Пихорович отвечал скупо, словно заполнил анкету соцопроса - на первый вопрос «что такое пролетариат?» он ответил так:

«Рабочий класс либо революционен, либо он ничто. Но нельзя забывать, что с точки зрения диалектики ничто - это великая революционная сила».

Пихорович, а следом за ним редакция «Бескома», как, впрочем, и многие левые, безнадежно спутали два разных понятия: пролетариат и рабочий класс. И ведь использованная самим же Пихоровичем фраза Маркса должна была натолкнуть на нужные размышления: «рабочий класс ЛИБО революционен, ЛИБО он ничто». Иначе говоря: либо трудящиеся остаются продажной пролетарской массой, т.е. электоральным стадом и пушечным мясом для мировых и локальных войн, либо же трудящиеся преодолевают свою продажность, под руководством марксистов объединяются в революционный рабочий класс и свергают своих угнетателей, устанавливают новый миропорядок без эксплуатации человека предпринимателем. Таким образом, пролетариат и рабочий класс не только не синонимичны друг другу, но, напротив, антагонистичны, как два противоположных состояния одних и тех же людей.

Кто такой пролетарий? Это наемный работник (умственного или физического труда), человек, лишенный средств производства и потому вынужденный продавать свою рабочую силу. Однако же, левые начетчики постоянно упускают из виду тот существенный факт, что пролетарий, будучи продавцом своей рабсилы, является участником рынка; существование вне рынка для него означает пауперизацию и маргинализацию. Соответственно, пролетариат и буржуазия, будучи двумя противоположностями, не составляют антагонизма. Вместе они тождественны, как участники рынка, как продавец и покупатель особого товара - рабочая сила. Их конкурентная противоположность, как участников рынка, никогда не поднимается до уровня антагонизма.

В Манифесте говорится:

«Ближайшая цель коммунистов та же, что и всех остальных пролетарских партий: ФОРМИРОВАНИЕ ПРОЛЕТАРИАТА В КЛАСС, ниспровержение господства буржуазии, завоевание пролетариатом политической власти».

Очевидно, классики считали пролетариев не вполне классом, раз его требовалось формировать. Почему так? Пролетариат представляет собой разобщенную, киселеобразную массу, которая «вскипает», прежде всего когда конъюнктура рынка резко ухудшается, и «остывает», когда она улучшается, в то время как буржуазия, напротив, политически организована с помощью своего государства и своих партий, прекрасно сознаёт свои интересы и поддерживает свое господство. В этом и кроется суть «недоклассовости» пролетариев.

Рабочий же класс как раз является политической организацией пролетариев; это уже не стихийная толпа протестантов, профсоюзников или бунтарей, но сцементированная, дисциплинированная и целеустремленная «армия», готовая дать олигархам и их прихлебателям «последний и решительный бой». Образно выражаясь, пролетариат - это глина («класс в себе»), а рабочий класс - обожженные и готовые к употреблению кирпичи («класс для себя»).

Понятно, что не все трудящиеся способны организоваться в рабочий класс, энная часть пролетариев, поддерживающих и составляющих буржуазные партии, фашистские бригады, «желтые» профсоюзы, будет противостоять рабочему классу. Т.е. пролетарий может быть как революционером (частью рабочего класса), так и контрреволюционером, каким он был в 20-30-е годы в Германии, Англии, Финляндии, США, как это было в Польше в 1989 г., в ГДР, Прибалтике и на Кавказе в 1990 г.

Важно еще обозначить, что рабочий класс включает не только рабочих и иные группы пролетариев, а вообще всех людей, готовых искренно бороться за социальный прогресс, за коммунизм. Поэтому мы считаем правильным использовать более точный термин - работающий класс, в противовес классу паразитирующему.

Отсылка Пихоровича к «диалектическому ничто» должна, видимо, намекать, что и пролетарская масса (ничто) многое значит. На самом деле, безреволюционность пролетариата - это его типичное и нормальное для капитализма состояние, а периодические взрывы недовольства в форме стачек, протестов и бунтов - прогнозируемые и застрахованные буржуазией акции. Поэтому работающий класс или революционен, или отсутствует, т.е. перед нами пролетарская масса - совокупность людей, обладающих лишь потенциалом к организации.

Вторым отвечал на вопросы «Бескома» Димитриос Пателис, относительно известный в левых кругах русскоговорящий грек. В качестве ответа на заданные вопросы он предпочёл процитировать свое произведение, в котором, как видно, по большей части пересказывает идеи своего учителя В. Вазюлина - советско-российского теоретика, ныне почившего профессора МГУ.

Итак, Пателис пишет:

«Субъект ранних социалистических революций - это традиционный пролетариат, промышленный рабочий класс, который задействован главным образом в повторяющихся, ручных, исполнительных, утомительных, односторонних и часто опасных и вредных трудовых процессах, выступающих как средство удовлетворения (прежде всего количественного) фиксированных потребностей. Человеческая деятельность выступает здесь в качестве подчиненного придатка господствующих неизменных технических и общественных условий, сводится к не творческим исполнительным функциям».

Сам факт, что рабочие в основном составили революционный субъект в начале XX в., бесспорен. Однако дело вовсе не в том, каким образом они «были задействованы». Отряд промышленных пролетариев в то время был наиболее развитым, наиболее боеспособным и лучше всего впитал большевизм в силу объективных причин - рабочие были сконцентрированы на предприятиях в больших городах и организованы в профсоюзы, что удобно для пропаганды, а также достаточно образованны и не привязаны к земле, как селяне. Прямой зависимости содержания труда и роли революционного субъекта не имеется, здесь Пателис впал в хвостизм. «Повторяющиеся, ручные, исполнительные, утомительные, односторонние, опасные и вредные трудовые процессы» вовсе не порождают революционеров.

Далее он продолжает:

«С исторической необходимостью превращения этого традиционного рабочего класса из класса „в себе“ (объективно определяемой группы людей, не осознающих свое место и роль в обществе) в класс „для себя“ (состоящий из людей с классовым сознанием, осознающих свое место и роль как класса, а также историческую миссию борьбы против капитализма, за освобождение человечества от эксплуатации, за социализм и т.д.) связаны во многом и теоретические достижения классического марксизма, идеологическое восприятие и использование этих достижений, соответствующие политические и организационные образования (например, ленинская партия «нового типа» в начале XX века)».

Превращение пролетарской массы из «класса в себе» в революционный класс «для себя» связано не во многом с «теоретическими достижениями классического марксизма… и использованием этих достижений», а ВСЕЦЕЛО. И это не мелкая придирка, как может некоторым показаться, это принципиальный момент. Конечно, содержание труда сильно влияет на сознание и поведение человека, на его мировоззрение. Но нельзя считать революционером человека, которого определяет то, что ему приходится делать. Революционность субъекта на всех стадиях и во всех эпохах определяет прежде всего идейная убеждённость, подкреплённая волевым началом. Овладение марксизмом как наукой и формирование научного мировоззрения в любых условиях и при любом содержании труда и есть необходимое требование к революционному субъекту.

Разумеется, при капитализме революционный класс не может состоять из одних только марксистов. Столько марксистов воспитать нереально чисто физически. Поэтому и существует необходимость отношения класса и его партии не только как руководящего центра, но и как интеллектуального авангарда. Владеющие теорией и умелые в политической практике марксисты объединяются в партию и формируют вокруг неё класс, который состоит из людей, ещё не вполне владеющих теорией, но имеющих общее представление о ней, убеждённых в необходимости коммунизма и главное - доверяющих партии, готовых бороться под её лозунгами и знамёнами.

Пателис продолжает:

«Субъект грядущих поздних социалистических революций - это новый тип трудящегося, который формируется и развивается в трудовых процессах, характерные черты которых - новое качество труда, новаторство, творчество, развитие творческих способностей, всестороннее (всеобщее) назначение труда и потребность к труду».

Эта позиция - развивать содержание труда для того, чтобы оно «создавало» революционеров - идеалистическая. Да, развивать содержание труда необходимо, но только в качестве благоприятного условия для повышения общей культурности масс. Марксизм же необходимо привносить сознательно и системно. Никакой «творческий труд» из людей марксистов не сделает, это хорошо видно по опыту советской интеллигенции.

Примечательно то, как Пателис объясняет причину гибели социализма в СССР:

«Когда в СССР возникла необходимость перехода от экстенсивного к интенсивному типу развития (конец 1950-х - начало 1960-х гг.), новый субъект, который мог бы продвинуть этот переход с соответствующим переходом основного противоречия на более высокий уровень, был еще численно, социально и политически незначительным (элементы его проявлялись в научно-исследовательской деятельности, в авиакосмической отрасли и в ВПК). Как предупреждал К.Маркс, отсталость производительных сил привела к возвращению „всей старой мерзости“».

Перед нами читается очередная перепевка меньшевистско-троцкистского тезиса о том, что отсталая аграрная Россия была не готова к революции, а потому она, революция, оказалась объективно обречена на провал. Дескать, производственные силы у СССР были недостаточно мощные, технологии недостаточно передовые, трудящиеся отсталые, поэтому социализм и разложился. Эта очень похоже на затхлую теорейку, старательно подпитываемую буржуазной пропагандой, порождающую технократические идеи, веру в то, что технологии сами по себе способны разрешить социальные противоречия. Дальнейшим логическим следствием технократизма становится отказ от марксизма и революции: достаточно, мол, просто уговорить или заставить государство внедрить в экономику какую-нибудь ОГАС и коммунизм построится сам собою. Так происходит грубое извращение марксизма, почву для которого создают идеи, подобные высказанным Пателисом.

Смешны и нелепы утверждения, будто бы победоносная практика сталинского СССР (индустриализация, стахановское движение, разгром фашистской Европы, ударное восстановление и дальнейшее развитие страны) не доказывает, что Россия перешла в новую общественно-экономическую формацию; что над советскими людьми довлел некий призрак прошлого, не позволявший успешно строить коммунизм!

Третьим выступил буржуазный экономист А. Сафронов. Он вполне верно говорит, что глупо выискивать «истинный пролетариат», чем любят заниматься некоторые левые, но делает это в оппортунистическом ключе:

«Я считаю поиски „истинного пролетариата“ одновременно аморальными и политически контрпродуктивными. Аморальными - потому что на деле это означает отказ в помощи „неистинному“. Т.е., допустим, сейчас не надо поддерживать врачей, т.к. они не настоящий пролетариат. Не надо поддерживать курьеров, ибо они только развозят продукцию, созданную другими, и т.п.».

Вообще говоря, коммунистам не нужно тратить и без того скудные силы на «оказание помощи» и «поддержание» каких бы то ни было групп пролетариата, пусть этим занимаются волонтеры благотворительных контор. Наивно надеяться, будто врачи и курьеры, приняв помощь от коммунистов, станут революционерами или хотя бы проникнутся сочувствием к идеям коммунизма; многолетняя практика доказала полную тупиковость подобного пути.

Конечно, если у нас есть огромная миллионная организация, пронизывающая пролетариат, то в качестве каких-то дополнительных функций можно предположить и помощь, и поддержку протестной активности или гуманитарные акции. Но и здесь возникает вопрос: если у нас есть мощная партия, то почему её мощь не направляется на взятие власти? Таким образом, поддержка и помощь имеют смысл лишь тогда, когда они становятся непосредственным способом реализации очередного этапа на пути свержения капитала в конкретном реализуемом плане. В ином случае перед нами типичный хвостизм, т.е. принижение коммунистической работы до уровня повседневных нужд пролетариата.

Сафронов дает глубоко ошибочное определение пролетариата:

«Пролетариат - все лица, зарабатывающие на жизнь продажей своей рабочей силы и осознающие свои классовые интересы, т.к. определяющие самих себя в первую очередь в классовых мировоззренческих координатах (а не, скажем, в национальных)».

Это подход чисто буржуазной, т.е. антинаучной, социологии: классифицировать при помощи самоопределения людей. Человек может определять свои «мировоззренческие координаты» каким угодно способом, от этого его объективное место в системе производства не меняется.

Многие и нашу позицию воспринимают так, будто мы считаем революционным классом тех, кто «правильно думает». Нет, мы считаем революционным классом тех, кто борется за свержение власти капитала для построения коммунизма на основе своих убеждений. Т.е. не только «думает», но и действует. Работающий класс (рабочий класс) - это понятие политическое, а не экономическое. Экономика, т.е. пролетарское состояние, есть лишь фундамент, массовидный устойчивый социальный фактор, который создаёт естественную почву к революционной борьбе за коммунизм. Но революционером может быть и не пролетарий. Пролетарская же масса, в свою очередь, сама стихийно до борьбы подняться не способна, её необходимо пропагандировать, агитировать и организовывать авангардной партии марксистов.

Далее Сафронов продолжает:

«Авангард пролетариата - партия, т.е. объединенная на основе своих политических убеждений группа лиц, как правило интеллигенции, которая владеет знаниями в области общественных наук и желает применять эти знания для облегчения жизни пролетариата (не обязательно путём коммунистической революции, хотя классики подразумевали, что все другие пути будут лишь частичным и временным успехом). Авангард пролетариата поддерживает пролетариат в его борьбе за свои интересы и одновременно объясняет причины, по которым одни формы борьбы более продуктивны, чем другие. Авангард не может „внушить“ пролетариату классовый интерес, но может помочь его осознать и указать пути его реализации».

Под это определение попадают и многие профсоюзы и правозащитные конторы. «Облегчение жизни пролетариата», «поддержка в борьбе за свои интересы» - всё это хвостизм. Цели и задачи партии подчиняются Сафроновым сиюминутным хотелкам масс, партия ставится в положение прислуги для профсоюзных боссов. Отсюда и уродская концепция перерастания экономической «борьбы» в борьбу политическую, разбитая Лениным в «Что делать?».

Вообще, среди молодых левых присутствует определенное очарование фигурой Сафронова. Надо понимать, что Сафронов - позитивист в науке и обыватель в жизни. Он отрицает диаматику как теорию познания и руководствуется самым нелепым индуктивизмом. Он утверждает, что научное познание возможно исключительно от частного факта к общему выводу. Тогда как марксизм учит прямо противоположному, что общее довлеет и определяет частное. Именно познание общего и всеобщего позволяет правильно понять и разобрать бесконечную пестроту частных фактов. Наконец, Сафронов отрицает партийность наук. Так что привлекать его в качестве авторитета в марксизме - дурная затея.

Проблема левых в том, что они не могут четко объяснить причины устойчивости капитализма. Им кажется, что вся проблема в пагубном действии буржуазной пропаганды, затуманивающей разум пролетариев и заглушающей их «классовое чутье», самосознание. В домонополистическую эпоху капитализм по сути ничего не мог предложить рабочим, кроме койко-места в бараке и миски похлебки, а единственным способом «охмурения» были религиозные обещания «светлого загробного будущего». И это всё при чудовищном уровне государственного насилия. Сегодня же несколько усложнилась конфигурация жизненных условий.

Буржуазия, надо сказать, держит власть не только и не столько разветвленным аппаратом насилия, но благодаря удержанию масс в интеллектуальной нищете путем насаждения национальной и религиозной разобщённости и позитивизма, веры в «невидимую руку рынка», в мистицизм и т.п.

Молодежь же устами всевозможных «лидеров общественного мнения» и прочих жуликов убеждают, что если хорошо работать, не ныть и не увлекаться марксистскими идеями, то можно стать богатым и успешным. Эффективно эксплуатируется культ «sеlf-mаdе mаn», так называемые истории успеха действуют на молодых людей гипнотично, как взгляд удава на кроликов. Правда, с возрастом, когда молодой человек сталкивается лицом к лицу с «прозой жизни», эти иллюзии достаточно быстро развеиваются.

Ключевым болтом в конструкции идейного господства олигархии является ложь про коммунизм: «сталинский террор»3, «ужасы культурной революции», «зверства красных кхмеров» и т.п. (печально, что многие «кумунисты» сами поддерживают эти мифы, пытаясь оправдаться или отбрасывая исторический опыт коммунизма).

Но нужно понимать, что буржуазная пропаганда отнюдь не всесильна. Главный фактор устойчивости капитализма состоит в том, что пролетариат не видит силу, за которой можно пойти, чтобы что-то изменить и буржуазия ему внушает неверие вообще, что что-то можно изменить. Поэтому пролетарии сегодня идут за Путиным, потому что за Путиным хотя бы государство, хоть какая-то поддержка и стабильность, пусть и копеечная пенсия, но она есть, пусть плохонькая медицина, но тебя не бросят умирать и т.д.

Из своих заблуждений левые делают вывод, что достаточно оградить пролетария от буржуазной пропаганды (например, с помощью создания левых СМИ в интернете) - и массы «воспрянут ото сна». Подобная «теория» подразумевает, что пролетарий революционен как бы сам по себе, по своей природе. А между тем, классики четко указывали в том же Манифесте, что пролетариат сам по себе революционен лишь относительно буржуазии и крестьянства. Более того, слом буржуазного государства, экспроприация капиталистов и построение коммунизма не являются коренными интересами пролетариата. Интерес - это всего лишь не знающий меры природный инстинкт, обернутый в социальную оболочку, наиболее примитивная, животная мотивация. Нет такого интереса - построить коммунизм, потому как коммунизм по самой своей сути противоположен диктату слепых инстинктов и может реализоваться лишь на сознательной основе.

Для реализации своих интересов пролетариям не нужен никакой коммунизм, им для этого достаточно развитого тред-юнионистского движения, чтобы эффективно выбивать подачки у буржуазии. Ведь пролетарий - это просто продавец рабочей силы. Если бы в рамках капитализма трудящимся в массе своей невозможно было реализовать их интерес, он бы рухнул, потому что крепостничество и классическое рабство уже несовместимы не только с современными орудиями производства, но и с культурным уровнем самих людей. А других эксплуататорских форм производственных отношений просто не бывает.

Напрасны надежды всевозможных «ждунов катастроф» типа К. Сёмина, которые думают, что вот ка-а-ак ударит мировой кризис, прокатится по массам каток социальных потрясений и вот тогда-то они возьмут и обратятся, подобно царевне-лебедю из сказки, в революционный класс! Нет, этого не будет, граждане сторонники Сёмина. Массы сами, без своего авангарда ничего, кроме бунта, бессмысленных погромов полицейских участков и магазинов, не способны предпринять, ситуация с «черным майданом» в США - свежий тому пример.

А что такое авангард? Это коммунистическая партия большевистского типа. Партия не создается «снизу», не рождается стихией экономического сопротивления масс - она выковывается узкой группой крепких марксистов, объединенных вокруг вождя:

«Вождь по науке - это личность, поднявшаяся существенно выше своих современников, коллег и по уровню знаний, и по умению творчески мыслить, и по степени искренности и последовательности выполнения требований марксистско-ленинской науки, и по степени умственного трудолюбия» (В.А. Подгузов «Нужен ли партии вождь?» ПРОРЫВ №5 (51) 2016 ).

Без вождей, строго говоря, существование партии невозможно. Что касается партии, то:

«Нужно четко понимать: или члены партии владеют диаматикой и тогда это марксистская партия, или члены партии не владеют диаматикой. Но тогда нет ни малейшего основания называть такую партию коммунистической. Она пластилиновая» (оттуда же).

Поскольку борьба за коммунизм находится за пределами пролетарского интереса (инстинкта), следовательно, задача авангарда - убедить массы в необходимости свержения буржуазии, установления диктатуры пролетариата и строительства коммунизма. Вместо апелляции к пустому желудку и несправедливости, которая является главным и единственным методом пропаганды большинства левых, следует приводить строго научную аргументацию неэффективности и бесперспективности капитализма и вместе с тем доказывать эффективность централизованного планирования, избавленного от убогих рыночных показателей. Но для того чтобы это сделать, левым необходимо преодолеть свой дилетантизм, стряхнуть левацкую обломовщину вкупе с маниловщиной и крепко взяться за освоение работ классиков марксизма, овладеть диалектическим материализмом.

Необходимо создавать печатные органы, газеты и журналы (электронные и бумажные) прорывского типа, которые будут воспитывать литераторов-пропагандистов и сплачивать вокруг себя передовых трудящихся. Из ЦО, объединяющего эти издания, будет создана Партия Научного Централизма, которая приступит к организации масс в революционный работающий класс.

Написать
автору письмо

Ещё статьи
этого автора

Ещё статьи
на эту тему

Первая страница
этого выпуска

Поделиться в соцсетях