Советы «доброхотов»
или
как правые и левые оппортунисты углубляют «Прорыв»
как правые и левые оппортунисты углубляют «Прорыв»
«Извините и простите меня старого старикашку и нелепую душу человеческую за то, что осмеливаюсь Вас беспокоить своим жалким письменным лепетом.»
Редакция журнала «Прорыв» стабильно и регулярно, вот уже 13 лет, получает классические и хрестоматийные письма недалеких читателей по образцу чеховского «Письма к ученому соседу». В принципе, это нормально, что наши статьи привлекают внимание людей разного уровня идейной подготовки, и нормально, что вопросы, которые мы поднимаем в статьях, волнуют людей до такой степени, что они пытаются дать советы по «улучшению» качества наших статей. Причем, некоторые норовят высказаться с той или иной долей осуждения. Иногда выглядит просто комично, иногда письмо выдает как минимум столь сильное душевное волнение, которое отшибает у авторов всякую логику в построении предложений. Иногда «разгромная эпистолярная критика» просто повторяет старые оппортунистические банальности. Обычно внимание в редакции уделяется тем «критикам», которые поумней, но и скрыть от читателей натуральную комедию, которая сваливается в редакционную почту, тоже не очень правильно. Страна должна знать своих ученых соседей.
«Письма к ученому соседу», как ни странно, при всей ярко выраженной индивидуальности их авторов, можно типологизировать:
- письма, в которых содержатся сплошные жалобы на собственную теоретическую беспомощность, за которую ответственна, кроме Синедриона и злокозненных пришельцев, еще и редакция журнала «Прорыв»;
- письма, осчастливливающие человечество «гениальным» открытием автора, которое ни в какие ворота не лезет, в силу чего он спешит поделиться со всеми подряд;
- письма, обвиняющие «Прорыв» в немарксизме и навешивающие ярлыки;
- письма, обвиняющие журнал в ортодоксальном марксизме и, предлагающие отказаться от марксизма во имя «широты» взгляда.
Остановимся на двух последних типах произведений эпистолярно-менторского жанра.
Недавно, в ответ на статью, посвященную проблемам строительства коммунизма, некто, Александр Лукьянов, старый активист якобы Рабочей Партии России, т.е. партии, которая находится, пока, во всё ещё рабочем состоянии, прислал к нам в редакцию довольно пространное письмо, в котором было сказано, что «пренебрежение первоисточниками марксизма-ленинизма со стороны автора [Подгузова. - Ред.] вообще характерно для всей статьи. Например, вместо того, чтобы взять определение цели социалистического производства прямо из ленинской программы, где эта цель прямо записана: благосостояние и всестороннее развитие всех членов общества, Подгузов использует формулировки о «неуклонном росте удовлетворения потребностей» из антинаучной, антиленинской программы, принятой «хрущёвцами» на XXII съезде КПСС, правда, припудрив их словом «развитие».
Не ищите у Лукьянова объяснения тому, как понятие «благосостояние» отрицает понятие «удовлетворение потребностей». Как и всякий начетник, он не знает, что спор между Лениным и Плехановым шел не по поводу того, удовлетворять или не удовлетворять потребности, улучшать или не улучшать благосостояние трудящихся, а о том, к чему должно вести удовлетворение потребностей (рост благосостояния) людей при социализме. Плеханов, в своей формулировке основного экономического закона коммунизма поставил точку после слов о «росте благосостояния», а Ленин после этих слов поставил запятую и доказывал, что потребности должны удовлетворяться в таком количестве и качестве, т.е. благосостояние должно повышаться в таких пределах, чтобы это обеспечивало всестороннее и полное РАЗВИТИЕ КАЖДОЙ личности.
«Местами, - пишет Лукьянов, - автор переходит к прямо противоположной материализму позиции, к позиции идеалистической. Например, идеалистическими являются суждения автора о «психо-физиологических» особенностях «олигархов», дескать, главная причина их поведения кроется именно в этих особенностях, а не в материальных условиях существования, не в положении этих субъектов в системе производства».
Не пытается Лукьянов объяснить и то, за счет каких объективных врожденных черт характера и темперамента, в одних и тех же социально-экономических условиях не все становятся банкирами. Один субъект и при капитализме может стать музыкантом, другой - математиком, третий - балериной, а четвертый - олигархом, т.е. паразитом. Никаких версий, а тем более, доказательств по этому поводу в многостраничном письме Лукьянова - нет. То, что общество неоднородно, видят все. То что общество разделено на классы, видят только марксисты, понимающие научное значение термина «классы» и объективные и субъективные ПРИЧИНЫ, делящие людей на эти самые классы. Всё письмо посвящено тому, что данная публикация в журнале «Прорыв» извращает, отрицает и пренебрегает марксизмом, который, правда, известен Александру Лукьянову лишь в виде отдельных цитат, почерпнутых из хрестоматии.
Без сомнения, А.Лукьянов, просматривая отдельные труды марксистов, проскакивал мимо критики классиками марксизма вульгарных «марксистов». Между тем, необходимо знать и Лукьянову, что идеалисты отрывают и противопоставляют сознание и материю, а вульгарные «материалисты» отрывают материю от сознания, не понимая, что сознание, как высшая форма отражения, - неотъемлемое свойство материи и, как говорил Энгельс, все, даже чувство голода, сначала отражается в сознании и там же формируется команда на действие.
Но на днях в интернете была размещена еще более свежая рекомендация по «улучшению» работы журнала «Прорыв», редколлегия которого, по мнению некоего Сергея Чушокова, злоупотребляет марксизмом, который, оказывается, устарел. Дескать, откажитесь от марксизма, и журнал станет значительно лучше.
В частности, С. Чушоков пишет:
«Ознакомился со статьей «Еще раз о позиции журнала «Прорыв»». Вот какие мысли она у меня вызвала: научное мировоззрение, научная теория… [орфография сохранена]: «На мой взгляд, научность мировоззрения подразумевает учет вновь появляющихся фактов действительности. ИЗВИНЯЮСЬ ЗА РЕЗКОЗТЬ ВЫСКАЗЫВАНИЯ, но с этой точки зрения, вся эта суета вокруг теории марксизма-ленинизма отдает замшелостью, нафталином и ортодоксией…. Возможно, следует посмотреть на все происходящее немного пошире? Ведь Маркс и Ленин не могли учесть реалии сегодняшнего дня. В то время факты нынешней действительности просто отсутствовали.».
Характерной особенностью обывательского мнения о том, что Маркс, Ленин чего-то не знали, а марксизм устарел, является его практически полное незнакомство с этим самым марксизмом. Обыватель стандартно не может воспроизвести взглядов Маркса сколь-нибудь аутентично, а из зашкаливающего за миллионы числа «опровергателей», считанные единицы читали работы Маркса, Энгельса и Ленина в сколь-нибудь достаточном объеме, хотя бы для воспроизведения их идей, и еще меньшее число обывателей способны диалектико-материалистически интерпретировать хоть что-то. Потому логично и закономерно, что большинство придирок сводится к неприятию терминов:
«Приверженцы этой теории, - пишет Чушоков, - ходят по замкнутому кругу: пролетариат, компартия - авангард пролетариата, экономическая борьба, политическая борьба, победная революция, оппортунизм компартии, расслабуха пролетариата, реставрация капитализма… Далее, по новому кругу.»
Термины человеку не нравятся, он их не понимает, поэтому не нравятся. Действительно замкнутый круг…
Если же задаться целью узнать все-таки, к чему сводится этот «взгляд пошире», то у нас окажется только… телевизор и Фрейд.
Точно так же, как ученый сосед писал, что «открыл еще, что собаки весной траву кушают подобно овцам и что кофей для полнокровных людей вреден, потому что производит в голове головокружение, а в глазах мутный вид и тому подобное прочее». Чушоков же открыл «головокружащее» влияние телевидения:
«Вот, например. Ленину приписывают слова: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино!». А если задуматься… Что бы он сказал, если бы в то время существовало телевидение? Наверняка, сейчас мы бы оперировали другим его тезисом. Кино стало бы только одним из фрагментов такого мощного пропагандистского явления как телевидение. В свете этих размышлений, ленинское заявление о ценности кино видится не то, чтобы устаревшим, но несколько утратившим актуальность на фоне телевидения в целом.»
Вообще, это стандартная и давнишняя оппозиционная идея демонизации телевидения и приписывание ему совершенно мистических свойств. Вот посмотрит человек телевизор - все, зомбирован напрочь. В 90-е годы некоторые деятели редакции газеты «Завтра» даже устраивали обряд «изгнания злого духа из телевизора». Примерно на таком же магическом уровне, как у папуасов, находятся и сознание Чушокова. Если бы он мог лично задумываться, к чему он сам призывает редакцию, то он бы сообразил, что телевидение является ЕДИНСТВЕННЫМ дешевым и ДОСТУПНЫМ ДЛЯ ШИРОКИХ МАСС средством массовой информации, вещающим монопольно, следовательно, нивелировать его влияние возможно, создавая и распространяя собственные СМИ, повышая качество собственной прессы, чтобы качеством материалов бить количество лапши, которую развешивают десятки каналов. Эта задача ничем качественно не отличается от той, которую поставил Ленин перед социал-демократами при создании «Искры».
Если бы Чушоков имел привычку думать, перед тем как писать что-либо, то он и сам мог бы догадаться, что мог сказать Ленин, если бы в то время существовало телевидение?
Но, во-первых, разве Ленин утверждал, что в ближайшие тысячу лет из всех искусств для нас важнейшим будет кино? Хорошо, что Чушоков не обвинил Ленина в недооценке интернета и, тем более, за то, что он не догадывался, что из всех важнейших искусств для нас, в недалеком будущем, может явиться телепортация.
Во-вторых, зачем копаться в словах, которые, по мнению Чушокова приписаны Ленину, если, на самом деле, он ничего такого не говорил?
А в-третьих, А.В. Луначарский, в своих воспоминаниях о Ленине писал:
«Владимир Ильич сказал мне, что постарается сделать что-нибудь для увеличения средств фотокиноотдела. Он еще раз подчеркнул необходимость установления определенной пропорции между увлекательными кинокартинами и научными. (К несчастью, это и до сих пор еще очень слабо поставлено). Владимир Ильич сказал мне, что производство новых фильмов, проникнутых коммунистическими идеями, отражающих советскую действительность, надо начинать с хроники, что, по его мнению, время производства таких фильмов, может быть, еще не пришло».
Легко заметить, что Ленин не переоценивал, а адекватно скромно оценивал текущие возможности кино и с финансовой, и с технической стороны, и главное, то, что, в ближайшие 2-3 года, по мнению Ленина, операторам ещё нечего будет снимать поучительного в России, лежащей, как выразился фантаст Герберт Уэллс, во тьме. Коммунисты, сначала, должны будут организовать построение в СССР такого социализма, который уже можно будет запечатлевать на пленку, например, авиационные парады в Тушино, а уж потом снимать художественные фильмы высокого социального звучания.
Беседа Ленина с Луначарским и была посвящена ближайшей перспективе, т.е. задачам по обеспечению полной готовности к тому моменту, когда кинооператорам будет что, чем и на какие финансовые средства снимать фильмы. Ленин много лучше своих современных кичливых критиков, умел заглянуть далеко вперед и увидеть в деревянной кинокамере с ручным приводом большое будущее, к которому нужно было двигаться, как всегда, вооружившись наукой и выдержкой. Ничем иным невозможно объяснить разработанный под его руководством и план электрификации и индустриализации Советской России.
Луначарский приводит и такие провидческие слова Ленина:
«Если вы будете иметь хорошую хронику, серьезные и просветительные картины, то неважно, что для привлечения публики пойдет при этом какая-нибудь бесполезная лента, более или менее обычного типа. Конечно, цензура все-таки нужна. Ленты контрреволюционные и безнравственные не должны иметь место».
Затем, улыбаясь, Владимир Ильич прибавил:
«Вы у нас слывете покровителем искусства, так вы должны твердо помнить, что из всех искусств для нас важнейшим является кино».[1925]
Так что, из всего контекста этой беседы следует, что Ленин призвал Луначарского считать своей важнейшей задачей работу по подготовке кино к фиксации будущих побед социализма. Но обыватель редко обладает культурой научного сомнения, а, чаще всего, хватается за первое, пришедшее на ум соображение и объявляет его единственно правильным.
«Этим примером, - завершает Чушоков своё «исследование» неактуальности марксизма, - я хочу сказать, что некоторые «вещи» стоит пересмотреть, «стряхнуть нафталин», «примерить» на наши дни».
И что интересно: со времен Хрущева и, особенно, при Горбачеве в КПСС быстро увеличивалась прослойка «теоретиков», похожих на Чушокова. Все они призывали «пересмотреть», «стряхнуть нафталин», «примерить», так, будто корпус сторонников рыночной демократии в КПСС состоит из одних портних и они беспрерывно тараторят о пронафталиненной юбке из старого бабушкина сундука.
Не прошел Чушоков и мимо популярного среди современного мещанства Фрейда:
«Не было еще в то время ни атомного оружия, ни угрозы всемирного потепления, ни информации о других источниках гипотетической экологической катастрофы. И психология, как наука, просто отсутствовала. Благодаря Фрейду, она только зарождалась. Отсутствовало понимание наличия бессознательного в поведении человека. А потому, возник ошибочный, на мой взгляд, тезис «Бытие определяет сознание». Думаю, что опыт Советского Союза доказал некорректность этого тезиса. Ибо оппортунизм вполне может проистекать из бессознательных устремлений и не осознаваться индивидом.»
От этого абзаца стоит плакать кровавыми слезами. Во-первых, Чушоков не удосужился прочитать хотя бы один банальный учебник по психологии, где черным по белому написано, что психология как наука зародилась отнюдь не благодаря Фрейду - и до Фрейда, и после Фрейда, психология существовала, и фрейдизм не только не общепризнанная в психологии теория, но вполне закономерно считается спекуляцией на психологии. Психоанализ, распространенный более всего в наиболее мещанской стране мира - США - выкачал миллионы долларов, фунтов, франков, евро из карманов доверчивых психопатов и истериков, однако наукой так и не стал, и клиническая психиатрия не принимает психоаналитических методик в качестве терапевтических. За последние 100 лет фрейдистам даже не удалось добросовестно доказать, например, существование врожденного эдипова комплекса. Точно так же провалилась в практике юнгианская теория архетипов, основанная на все том же «бессознательном». Однако спекуляции на «бессознательном» в социальной теории широко практиковались и практикуются до сих пор - Адлером, Адорно, Сартром, Фроммом, Бодрийаром и многими другими. В реальности у сторонников превалирования бессознательного не существует даже единой концепции «бессознательного» - каждый трактует ее в силу своих демагогических способностей. Психоанализ был и остался паразитическим наростом на психологии, а вовсе не наукой. Сваливание всех мерзостей буржуазной психики на «бессознательное» явилось очень идеологически удобным - «это не империализм-де воспитывает из солдата зверя - это бессознательное так проявилось, он в противнике увидел отца, которого хочет убить, а в изнасилованной им женщине - мать. Эдипов комплекс такой…. Не капитализм своими экономическими условиями шлет женщин на панель, а какой-нибудь «комплекс Эвридики т.д.». В результате в каждом глянцевом журнале для домохозяек фрейдизм расписывается как «психология».
А Чушоковы поучают нас, потрясая кулинарными журналами, из которых и вычитали про бессознательное.
Во-вторых, психология успешно развивалась и продолжает развиваться на базе диалектического материализма и беспощадно заклейменного нашим неученым соседом тезиса «общественное бытие определяет общественное сознание» - как в Советском Союзе, так и за рубежом. Современный сексуально озабоченный обыватель, конечно, не знает таких имен, как Бехтерев, Выготский, Леонтьев, Лурия, Политцер - они про фаллические культы не писали, и на виртуальное изнасилование матерей не покушались. Только невежество чеховского «мелкого человечика» полагает, что теория бессознательного была в СССР совсем не знакома - наоборот, в СССР активно внедрялось и пропагандировалось учение Павлова о рефлексологии, только бессознательное определялось на материалистической базе условных/безусловных рефлексов, и четко определялась степень их влияния на человеческую деятельность в пику умозрительным допускам фрейдистов, которые приписывали бессознательному то одну то другую доминанту, т.е. некоторые «вшитые» в «подсознание» идеи.
Советская психология рассматривала бессознательное как некоторую очень малую степень сознательного, существующее только в комплексе с физиологическими и иными психическими и соматическими явлениями, подверженное развитию под воздействием совершенно материальных фактов социальной жизни. При этом бессознательное в материалистической психологии реализуется исключительно через сознание, которое и является основой поведения. Одним словом, выпятить один из факторов психической деятельности как основной, исходя из материалистической диалектики невозможно, равно как и приписать ему некоторые мистически зомбирующие черты.
То невнимание к сознательной деятельности, которую можно видеть среди обывателя и повышенное внимание к бессознательному, вполне объяснимо не только тем, что спекуляции на бессознательном просты и понятны, а фрейдизм манит обывателя «клубничкой», но и той убогостью собственной сознательной деятельности, которую обыватель ведет. Перенесение бессознательного поведения животных в общество кажется Чушокову очень удачной мыслью, собственная неспособность решить проблему, откуда взялся оппортунизм, подсказывает ему перенести его в область бессознательного - то есть, в старую добрую «природу человека», которой идеологи оперировали со времен Хаммураппи: «оппортунизм вполне может проистекать из бессознательных устремлений и не осознаваться индивидом.» А вот откуда он там взялся в бессознательном и как реализовался в сознание - это все Чушоков не знает. Но себя он оправдывает - перефразируя Ильфа и Петрова, «не своею волею Союз разрушил, а волею пославшего мя эдипова комплекса»: «Одно дело - сознательные оппортунисты, прикрывающиеся добродетелями. И другое дело - те, кто не отдает себе никакого отчета в своих мотивах.»
Конечно, некоторым может показаться, что мыслишки Чушокова вообще недостойны внимания, поскольку разговоры о низкой прогностической способности Маркса и Ленина, о господстве бессознательного в поведении, например, олигархов из списков Форбс, присущи только пикейным жилетам из Черноморска. Но трагедия в том, что именно такими категориями бессознательно «мыслят» сегодня не только подавляющее большинство, просто, художественной и технической интеллигенции, но и массовка современного протестного движения.
Нужно иметь бездну холопства в собственном сознании, чтобы, как Чушоков, объяснять «бессознательным», поведение, например, таких оппортунистов как Троцкий, Ягода, Яковлев, Горбачев, Гайдар и других современных троцкистов, или оправдывать «бессознательным» пресмыкание Эйнштейна, Оппенгеймера, фон Брауна, творивших ракетно-ядерное оружие, практически, под единым руководством администрации США, - главного мирового жандарма. Особенно интересна бессознательная парочка: иудея Оппенгеймера и фашиста Брауна в одной милитаристской упряжке США после окончания Второй мировой войны и бомбардировок Хиросимы и Нагасаки.
Собственно «Прорыв» потому и взялся за дальнейшую разработку вопросов методологии мышления, что многие современные люди мыслят сугубо бессознательно, а потому и образуют миллиардные орды обманутых дольщиков, пайщиков, вкладчиков, туристов, националистов, самоубийц. «Логика» Чушокова, шикарное доказательства полной немощи современных суетливых антимарксистов, делающих вид, что желают добра всему человечеству, но избавляющие марксизм от «недостатков» с изяществом медведя, надёжно уничтожающего муху на лбу лучшего друга.
«На что был направлен марксизм-ленинизм? - вопрошает Чушоков, и «отвечает», доказывая, что никогда не изучал марксизм, а пользовался тезисами Новодворской. - Акцентированно: справедливое распределение материальных ценностей внутри общества и избавление мира от братоубийственных войн. Поэтому, классики в своих измышлениях не могли предвидеть, насколько человек может «подрубить экологический сук», на котором сидит. Хотя, думается, что интернационализм («…чтобы в мире без Россий, без Латвий…»), и, в конечном итоге, коммунизм, предполагали, что вопросы экологической или атомной катастрофы просто не возникнут».
Что же по этому поводу сказано в марксизме?
«Вульгарный социализм (а от него и некоторая часть демократии), - писал К.Маркс, - перенял от буржуазных экономистов манеру рассматривать и трактовать РАСПРЕДЕЛЕНИЕ как нечто независимое от способа производства, а отсюда изображать дело так, будто социализм вращается преимущественно вокруг вопросов РАСПРЕДЕЛЕНИЯ» (К.Маркс. «Критика готской программы»).
Думаю, всем ясно, что Чушоков никогда не читал наиболее известные труды Маркса. Да и тезис о намерении марксизма избавить человечество от «братоубийственных войн» прозвучал в интерпретации Чушокова так, как будто капитализм, война и экологическая катастрофа не есть синонимы, как будто войны, тем более, современные, не есть самый короткий путь к гибели всего человечества?
Марксизм же исходит из того, что, если капитализм не устранить вовремя, то мировые войны неизбежны, а раз мировые войны естественны для капитализма эпохи монополизма, то, в условиях наличия атомного оружия, гибель разумной жизни на планете неизбежна. Так что, доказав неразрывную связь капитализма с мировой войной, Маркс сделал неувядающим, нетленным свой вывод о том, что ТОЛЬКО коммунизм избавит человечество от всех видов катастроф, порождаемых социальными причинами и, прежде всего, частной собственностью.
«Сук», на котором сидит человечество сегодня, как и сто лет тому назад, подрубает только один, конкретный тип двуногих прямоходящих млекопитающих: олигархи. Устраните из жизни общества олигархическую форму частной собственности, и опасность очередной мировой войны за передел мировой экономики между олигархами, уменьшится до нуля.
«…Но в наше время, - продолжает открывать свои «америки» Чушоков, - вопрос уже стоит вообще о самом существовании цивилизации. Я не великий знаток трудов этих классиков, [Кто бы спорил. Этим достоинством обладают все оппоненты «Прорыва». - Ред.] и, возможно, поэтому мне не вспоминается [Интересно, как человек, незнающий марксизм, может что-нибудь ВСПОМНИТЬ в марксизме? - Ред.], чтобы они где-то поднимали вопрос о существовании цивилизации. Если я не прав, пусть товарищи поправят. Но, во всяком случае, внимание их на этом не было в достаточной мере акцентировано. Хотя, повторюсь, могло неосознаваемо подразумеваться.
Подозреваю, что все усилия отыскать среди, не побоюсь этого слова, догм марксизма-ленинизма и в «системе координат пролетариат-капиталист» «святой Грааль» также бесперспективно, как изобретать вечный двигатель. Нужен пересмотр теории с учетом нынешних реалий. Все это кажется детской игрой в песочнице. Возможно, пришло время выйти за эти рамки и посмотреть на вопрос пошире?».
Если нижеследующие строки из «Капитала» Маркса, сделанные им за 50 лет до начала первой мировой войны, не свидетельствуют о высочайшей прогностической способности Маркса, то объяснять что-нибудь Чушокову уже вообще поздно.
«Открытие золотых и серебряных приисков в Америке, - пишет Маркс, - искоренение, порабощение и погребение заживо туземного населения в рудниках, первые шаги по завоеванию и разграблению Ост-Индии, превращение Африки в заповедное поле охоты на чернокожих - такова была утренняя заря капиталистической эры производства. Эти идиллические процессы суть главные моменты первоначального накопления. За ними следует торговая ВОЙНА европейских наций, ареной для которой служит ЗЕМНОЙ ШАР».
Чушоков пытается использовать по отношению к марксизму детский прием, дескать, если марксисты не найдут цитату Маркса об экологической катастрофе, то это будет означать, что марксизм безнадежно устарел и его необходимо выкинут на помойку, оставив мировой пролетариат умственного и физического труда без научной теории и ждать, когда люди, похожие на Чушокова, не торопясь, создадут что-нибудь более… «широкое».
Актив же «Прорыва» исходит из того, что труды классиков марксизма-ленинизма настолько фундаментальны, что они способны неизмеримо долго играть в обществоведении роль, которую таблица Менделеева играет в химии, в которой ни один новый элемент, открытый химиками существенно позднее, и, даже, новые элементы, созданные химиками искусственно, ничего не опровергли в периодической системе свойств атомов.
Тот факт, что по мере развития капитализма на планете обостряется угроза экологической катастрофы, лишь подтверждает нетленную актуальность теории марксизма о полной объективной готовности капитализма к самоликвидации, правда, вместе со всем человечеством. Любой, сколь-нибудь знакомый с логикой понимает, что гораздо практичнее ликвидировать капитализм, даже не ликвидировав ни одного капиталиста. Но каждый, уважающий себя капиталист, как только узнает, что ему самому нужно будет трудиться и он не сможет покупать рабочих, проституток, чиновников и президентов так, как это он делают сегодня, то капиталист или хватается за оружие, чтобы заполнить рвы человечеством, или сам накладывает на себя руки.
Жалко только, что Чушокову не хватило скромности чеховского героя, чтобы написать в конце своего письма в «Прорыв»:
«Извините меня неука за то, что мешаюсь в Ваши ученые дела и толкую по-своему по старчески и навязываю вам свои дикообразные и какие-то аляповатые идеи, которые у ученых и цивилизованных людей скорей помещаются в животе, чем в голове».
