О мотивах человеческой деятельности

Часть 21. О потребностях самоубийственных
и потребностях научно обоснованных

Не так давно значительная часть российской интеллигенции возмутилась словами некогда ведущего интеллектуальной телепередачи «Смак», Макаревича, о низкой умственной способности 80% населения и, как обычно, быстро переключилась на очередной элитный скандал с Волочковой, Петросяном, Джигарханяном... Макаревич никогда не задумывался над вопросом: могут ли многочасовые телепередачи гастрономического характера, например, Урганта или Наташи Королевой, избавить человечество от дебилизма?

Макаревич просто хотел сказать, что ему, с его уровнем умственного развития, никак не удаётся довести до сознания всех россиян то судьбоносное, что роится в его сознании, когда он, подобно Васисуалию Лоханкину, задумывается об очередном повороте в истории России. Макаревич, действительно, личность, во многих кругах нерукопожатная, но доля правды в его словах есть. Если руководствоваться выводами из фактов, то не 80, а все 100% населения планеты находятся сегодня в одинаковом положении неадекватных заложников ядерного апокалипсиса, в том числе, и сам Макаревич, и те немногие, кто сегодня отчётливо понимают, какой мертвечиной несёт от мирового капитализма, но не знают точно, что в этой ситуации им надлежит делать?

Есть ли повод населению планеты гордиться своим интеллектуальным потенциалом, если информационное пространство в последние годы не покидают тезисы о… возможности третьей мировой войны, а руководство Индии и Пакистана, беря друг друга и всех остальных на испуг, каждый раз, когда между этими странами возникает пограничный конфликт, вслух размышляют по поводу условий применения или неприменения своих ядерных средств?

Почему двух мировых войн, холокоста, оказалось недостаточно, чтобы люди, хотя бы, преимущественно умственного труда, поняли, куда их толкают предприниматели и, самым решительным образом, освободили человечество от всего того, что ведёт к третьей мировой войне, тем более, при наличии ядерного оружия уже в «добром» десятке стран. Ведь, в одних только США запас атомных боеголовок достаточен, чтобы 25 раз уничтожить ВСЁ живое на Земле. Рыночная Россия, конечно, существенно отстаёт от США в этом вопросе. Аналитики утверждают, что ядерных зарядов в РФ хватит лишь на 15-ти кратное уничтожение ВСЕГО живого на Земле.

Каким же образом сформировался у человечества комплекс самоубийственных потребностей в циклопических массах ядерного, химического и бактериального оружия, гарантирующего полное истребление человечества?

Как уже отмечалось, одной из важных причин такого положения дел является господство ненаучного и антинаучного уровней массового сознания, как, впрочем, и сознания элитарного. Ненаучное мышление - старейшая первичная форма человеческого сознания, превзошедшего по качеству и точности все виды отражения, свойственные иным биообъектам, но лишь на уровне беспристрастных фактов, вербального их оформления без проникновения в причины возникновения и сущность отраженных явлений. Антинаучное мышление - сознательно синтезированная форма сознания за счёт абсурдного «объяснения» причин возникновения отражаемых фактов бытия. Самое забавное, что в синтезировании и массовой пропаганде антинаучных теорий участвуют не столько сами представители господствующего класса, сколько обслуживающие их платные теоретики, создатели религиозных, националистических, либеральных «ценностей».

Даже в силу одних лишь возрастных причин общественное сознание не может быть заполнено научными истинами в исчерпывающем объёме. К постижению истин любого уровня индивидуальное и массовое сознание может двигаться бесконечно долго, медленно или быстро, но никогда не исчерпает содержания реальных связей объективного бесконечного бытия. Мировоззрение каждого нового поколения, только при благоприятных социальных условиях, со временем, дозревает до высших достижений предыдущего поколения под воздействием системы образования и воспитания со скоростью и полнотой, прямо пропорциональной освоению научных знаний во всех областях общественной практики. Но, поскольку образование в системе господства частной собственности носит элитарный характер, то совершенно очевидно, что детство и отрочество значительных масс населения будет посвящено усвоению мизерных технических знаний пригодных лишь для осуществления той или иной формы наёмного труда, но не законов построения общества без эксплуатации, общества счастливых людей.

Жизнь первобытного общества тысячелетиями характеризовалась простым воспроизводством и постепенным восхождением на вершину пищевой цепочки лишь потому, что индивидуальное и массовое сознания были материалистическими и, с одной стороны, соответствовали требованиям объективных условий быта, например, матриархату, особенно с точки зрения воспроизводства потомства, поскольку всем взрослым было ясно, откуда берутся дети, а с другой стороны, наши предки долгое время не пытались оспорить объективную целесообразность общинных, искренне коллективистских форм труда при освоении и преобразовании сил природы.

Но, наивный, ненаучный, т.е. примитивный материализм, легко уживающийся с мистическим сознанием, уступил ему во всём, что «объясняло» причинно-следственные связи, беспардонно запутывая все версии объяснения природных явлений, лежащих за пределами кухонной практики: причины рождения и смерти, «восхода» и «захода» Солнца и Луны, ветра, дождя, тепла и холода, молнии и грома, землетрясений, наводнений и засухи, мира и войны… А раз нет научных объяснений, то всегда найдутся любители фантазий и благодарные экзальтированные слушатели, прямые предки современных доверчивых, а потому обманутых, прихожан и избирателей. В общественное сознание материализм допускался только при решении бытовых и гастрономических вопросов, да и то, помолясь, и через институты домостроя, кошерности и халяльности, а все мировоззренческие вопросы решались исключительно с позиции агрессивного мистицизма, практически на всём земном шаре и в течение многих тысячелетий.

В силу этого, все конкретные потребности возникали в сознании человека, с одной стороны, под воздействием простого созерцания того, что производилось и потреблялось в его эпоху на разных социальных уровнях, а с другой стороны, потребности формировались под воздействием различных бессмысленных «табу», сменяющих друг друга мистических учений всех религий, всех прошедших эпох. Самым распространённым желанием массового сознания было перейти в области удовлетворения своих желаний, т.е. потребностей, на уровень своих господ, независимо от их разумности.

В результате многовекового господства иррациональных видов мышления, большинство людей во всем мире живёт одним днём, узким кругом бытовых и профессиональных проблем. Их «мировоззрение» ограничено «дальностью вытянутой руки», служебной инструкцией, вкусовыми пупырышками, т.е. смаком, реже, «дальностью прямого видения», а диплом математика или физика, медика или технолога, как показала практика, ничем здесь помочь не в силах. Есть масса оснований для того, чтобы большинство современных обывателей, поклонников Макаревича, в том числе и дипломированных, называть двуногими прямоходящими желудками.

Навязанная миру система образования, в том числе, специального и высшего, тщательно оберегает население планеты от научного мировоззрения. Правда, по сообщениям радио «Свобода»:

«В Европе ширится движение школьников во главе со шведкой Гретой Тунберг - они требуют, чтобы политики прислушались к ученым и начали думать о том, как остановить изменение климата. Забастовка школьников проходит вместо уроков, но никто их за это не наказывает».

К сожалению, Грета Тунберг, одна из немногих, кто сегодня не понимает, что современные политики не имеют к науке никакого отношения.

В результате, подавляющее большинство современных индивидов всех социальных уровней вместо осуществления стратегических целей своей единственной жизни, приводятся в суетливое хаотическое движение сиюминутными частными ИНТЕРЕСАМИ, т.е. самой примитивной формой мотивации. По крайней мере, лауреат нобелевки, В.В. Леонтьев, писал:

«...когда я объясняю студентам, как функционирует экономика страны, то сравниваю её с яхтой в море. Чтобы дела шли хорошо, нужен ветер, - это заинтересованность. Руль - государственное регулирование». [Леонтьев В. Экономические эссе. Теории, исследования, факты, политика. М., 1990. С. 11-15].

Проще не придумать. Однако, легко заметить, что Леонтьев, всё-таки, понимал, насколько слепым мотивом является «ветер» интереса, который нуждается в мощном средстве, способном в некоторой степени нейтрализовать разрушительные последствия столкновения частных рыночных интересов, ведущих к гигантским диспропорциям, к хаосу кризисов, больших и малых, торговых и «горячих» войн. Не случайно, что все империалистические страны, в ходе первой мировой войны, стихийно пришли к практике ВГМК (военно-государственного монополистического капитализма), когда интересы, практически всех чиновников и предпринимателей временно совпали (придушить пролетарское движение, заморозить институт «заработной платы» и выдоить государственный бюджет).

Столкновение интересов крупных предпринимателей всего мира ввергает их в мировую войну, а государство, с учетом коэффициента коррумпированности, пытается сбалансировать векторы усилий частных монополистов, чтобы возможность пушечных королей соответствовала возможностям резиновых королей, динамитных королей, нефтяных королей и т.д. Если бы не государственное регулирование, то на войну отправлялись бы пушки без стволов, машины без колёс, а солдаты без сапог.

Долгое время именно так и обстояли дела в царской армии в русско-японскую и в первую мировую войну. Русские капиталисты настолько вошли в раж военных прибылей, что САМИ сделали всё, необходимое и достаточное, как и предупреждал Ленин в своих работах, для свержения монархии в России, ради того, чтобы капиталистическому военизированному базису полностью соответствовала коррумпированная политическая и религиозная надстройка, без феодальных довесков.

Чтобы мировоззрение людей не шло дальше местных и сиюминутных интересов, олигархитет тратит немало финансов на поддержание сознания людей в рамках слепой ВЕРЫ в религиозные, либеральные, националистические, рыночные «ценности», как у себя дома, так и во всём мире. В результате олигархи всегда имеют под рукой массу простофиль в лице обманутых избирателей, дольщиков, пайщиков, вкладчиков, толпы религиозных и националистически настроенных рядовых фанатиков, т.е. тонны пушечного мяса.

А поскольку господствующим мотивом рыночной жизни самих олигархов является КОНКУРЕНЦИЯ, т.е. война против всех других олигархов, то ясно, что от желания разорить своего ближнего по бизнесу, до желания завоевать богатства и рынки не своих стран - один шаг.

На фоне примитивизма интересов, веры и конкуренции, как мотивов деятельности, теоретические рассуждения о ПОТРЕБНОСТЯХ как о побудительных мотивах, выглядят разумно, респектабельно, примиряюще и ассоциируются с чем-то приятным и понятным. Индивидуальные потребности, греющие людей, трудно заподозрить в том, что они способны спровоцировать мировую войну. Поэтому буржуазные теоретики и стараются придать потребностям ореол тождества свободе личности.

Но, чтобы в сознании населения господствовало ощущение святости личных потребностей, необходимо обезопасить рынок от проникновения на него людей с научным мировоззрением. С целью избавления рыночного общества от проникновения в него случайно прозревших обществоведов,

«в США за последние несколько десятков лет финансовая поддержка гуманитарных исследований, позорно снизилась (в сравнении с другими сферами), а ученых, работающих фуллтайм, стало вдвое меньше. Гуманитарные науки (включая историю) имеют самый крохотный процент исследователей с докторской степенью - всего 8% от общего числа (на 45 % меньше, чем в 70-х), да и в целом переживают «утечку мозгов»: самые даровитые студенты отправляются в сферу естественных наук и технологий. Технари теснят гуманитариев уже довольно давно: еще в 1891 году Эндрю Карнеги поздравлял выпускников коммерческого колледжа с верным выбором «стенографии и машинописи» вместо бесполезных «мертвых языков». Унылое мещанство, технологизация и превращение образования в товар уже больше века доминируют в университетском сообществе США, а теперь и в мире.» [ Почему умирают гуманитарные науки]

Однако нет причины излишне скорбеть по поводу угасания официальной обществоведческой профессуры в рыночной части мира. Мавры сделали своё дело, мавров можно уволить. После развала СССР, например, «русская служба» ВВС сделала безработными несколько тысяч русскоязычных «победителей». А глубоким и честным обществоведом, т.е. марксистом, может стать только тот, кто, не страшась усталости, интенсивно занимается самообразованием и самовоспитанием, а не плановыми аудиторными занятиями в официальных ВУЗах США или РФ.

Тем не менее, до тех пор, пока, марксизм остается «вещью в себе», собраниями сочинений, стоящих, для огромного большинства людей, лишь на книжных полках, человечество будет продолжать оставаться конгломератом, формирующимся по идеологическим лекалам Будды, Моисея, Христа, Магомеда, Мальтуса, Ницше, Гитлера, Маслоу, Бжезинского, Джина Шарпа..., что весьма важно для сохранения конфликтности в среде обывателей и власти олигархов над ними.

Причем, из всех перечисленных идеологов, как уже отмечалось в публикациях «Прорыва», теория потребностей Маслоу до сих пор привлекает наибольшее внимание со стороны специалистов PR, GR, маркетологов, нанятых для придания обществу наибольшей управляемости. Они исходят из того, что, если с пелёнок сосредотачивать сознание людей, прежде всего, на его материальных потребностях, особенно с опорой на рекламу, моду и ЕГЭ, то на выходе политики и олигархи будут иметь дело с вполне предсказуемыми миллиардами шопоголиков.

А поскольку «повторение - мать учения», постольку стоит напомнить, что основной вклад Маслоу в рыночную идеологию состоит в том, что он один из первых зафиксировал почти все то, что ему удалось подметить и идентифицировать в качестве потребностей относительно ПЛАТЁЖЕСПОСОБНЫХ покупателей своей эпохи. А поскольку развитие общественного сознания в рыночных условиях происходит крайне медленно, даже, в самых незначительных вопросах, постольку в пирамиде Маслоу каждый обыватель легко находит свою «норку» и гордится своей вписанностью в эту мировую схематику потребительского общества.

Несмотря на то, что уже существовала довольно диалектическая периодическая система Менделеева, система классификации веществ Бутлерова, и можно было взглянуть на потребности людей и более научно, но Маслоу, как и большинство буржуазных теоретиков того времени, поступил, как гастарбайтер, выстроив первую антинаучную теоретическую «пирамиду» потребностей, на горе всем обманутым дольщикам, пайщикам, вкладчикам, всем двуногим желудкам, в оправдание их рыночного поведения.

Главная методологическая «простота» теории Маслоу состоит в том, что она описательна и проигнорировала такое объективное свойство потребностей как их историческую изменчивость, особенно с качественной стороны, и не пыталась дать должное освещение сущности потребностей, динамики их роста в условиях торможения научности массового мировоззрения. Он не касался ни причин, ни целесообразности рыночного изобилия номенклатур потребностей, как пелось в одной французской песенке: «тысячи ненужных, но таких больших вещей». Маслоу ничего научного не сказал по поводу того, что удовлетворенные потребности порождают в сознании людей потребности следующего количественного и качественного уровня, что деструктивные потребности, будучи удовлетворенными, порождают ещё более разрушительные потребности. В его пирамиде потребности бомжей, хомячков «среднего класса» и олигархов присутствуют как статичные факты, расположенные рядышком, а не как причинно-следственно связанные сущности. Как это всегда бывает в буржуазной теории, объективные законы развития и отрицания потребностей игнорировались.

Сегодня, благодаря размаху комплекса социологических опросов, маркетинговых исследований, тело теоретической пирамиды потребностей можно нашпиговать космическим числом конкретных потребностей, все более мелочных по своему содержанию, но создающих иллюзию их огромной значимости в жизни отдельных индивидов, порождающих многочисленные психозы, начиная от шопоголии и не кончая обжорством, наркоманией, преступностью всех видов.

Рыночная оперативность, многообразие и «оригинальность» предложения, на самом деле, отражает собой лишь нарастающее убожество современных потребностей, качество и объем которых, чем дальше, тем больше диктуется не только инфантилизмом, но и кредитно-денежной кабалой, т.е. спросом в долг. Даже потребность современной матери в избавлении своего ребенка от болезни, всё чаще зависит от того, испытывают ли потребность в благотворительности лица, располагающие деньгами, которые, зачастую, не знают, куда их промотать. А раз так, то и первая потребность современного человека, без удовлетворения которой невозможно удовлетворение никаких других потребностей, является потребность в деньгах. Потребность людей в росте количества денег на их счетах превращается в главную, если не в единственную истЕрическую потребность. Ни созидательная, ни разрушительная потребность в современном обществе не подлежит удовлетворению, если она не может быть, предварительно, измерена деньгами и обменена на деньги. Но трудность удовлетворения потребности в деньгах, порожденная существующими порядками, и провоцирует массы на периодические погромы в самых развитых рыночных странах мира.

Как показывает криминальная практика, сегодня постоянно растущая масса людей морально готова на любое преступление, ради удовлетворения своей потребности в деньгах. А для многих дело складывается так, что в погоне за деньгами для удовлетворения реальных потребностей, они, вообще, забывают, для чего им были нужны деньги и превращаются в неошейлоков.

Наибольшее распространение, пока, имеет мысль о том, что, «были бы деньги, а счастье купим», которая и обрекает большую часть человечества на бессмысленную гонку за нулями на банковских счетах. Превратившись в массовую идею фикс, гонка за нулями породила и показатели «успеха» наций в этом деле.

Как известно, сегодня, основным мерилом успехов экономического развития рыночных стран является величина их ВВП (валового внутреннего продукта), т.е. сумма цен всех продаж. По мере угасания научности в рыночной теории, частная пресса, экономическая журналистика навязывают людям идею, что сумма цен покупок материальных благ в обществе на всех его уровнях, т.е. величина ВВП, и есть, якобы, безупречный всеобъемлющий показатель, мерило степени разумности экономики.

Современные теоретики затрудняются точно сказать, откуда взялся этот показатель. Чаще, его приписывают некоему С. Кузнецу, реже В. Леонтьеву, иногда М. Кейнсу, иногда М. Фридману. Т.е. строго говоря, ВВП продукт научной безотцовщины, поэтому, каждая развитая рыночная страна имеет свои методики измерения ВВП. И Кузнец, и Леонтьев, задним числом составляли балансы рыночной экономики за определенные периоды и пытались предложить государству способы сбалансировать производство и потребление в рыночной экономике уже на стадии производства, т.е. ограничить разрушительные последствия от проявления частного интереса и конкуренции, т.е. от экономических кризисов. Закономерно, что ни американцы, ни европейцы не прислушались к рекомендациям нобелевских лауреатов, кроме того, что взяли на вооружение показатель общего объема продаж. Иными словами, частный бизнес и рыночно ориентированное государство относятся к рыночной теории, примерно так же, как игроман к теории вероятности. Он её и не знает, и не использует.

Многих низкооплачиваемых интеллигентов умиляет, когда им сообщают, что они живут в стране с высокими темпами роста ВВП. Поэтому, они спокойно переносят рост налогов, цен и тарифов на всё, не понимая, что все эти накрутки, текущие, ещё не учтённые, акты инфляции и есть один из основных путей повышения темпов роста этого самого ВВП.

Современные политики убеждают людей: чем динамичнее растёт величина ВВП, тем правильнее работает рынок, бизнес и вся макроэкономика. Олигархи перестали бы себя уважать, если бы стали учитывать, например, последствия от продаж табака, спиртного, марихуаны, оружия, лекарственных и продуктовых фальсификатов.

Таким образом, не будет преувеличением, если сказать, что самоубийственные потребности, которыми руководствуется современная часть рыночного сообщества планеты, есть форма синтеза, «тезой» и «антитезой» которого являются, с одной стороны, общественные производительные силы, а с другой стороны, олигархические формы частнокапиталистических производственных отношений. По мере того, как ряды пролетариев пополняются пролетариями умственного труда, суммарный уровень умственного развития класса людей наёмного труда возрастает, что является объективной базой для воплощения в жизнь принципа: «невозможно обманывать всех людей бесконечно». Если у Маркса была лишь надежда на то, что в среде европейских пролетариев найдутся рабочие, которые прочтут и поймут «Капитал. Критика политической экономии», то современный капитал, в погоне за прибылью, плодит миллионы наемных работников преимущественно умственного труда, для которых чтение трудов Маркса уже не представляет из себя особой трудности, особенно для низших слоев финансистов и жертв Форекса. Если домонополистический капитализм плодит своего могильщика лишь в лице промышленного пролетариата, вчерашних крестьян и этого достаточно для строительства первой фазы коммунизма, то «постиндустриальный» олигархический капитализм расширяет штат своих могильщиков за счет офисного пролетариата и взрывоопасного женского персонала с высшим образованием.

Если в эпоху Ленина и Сталина интеллигентская прокладка, высокомерная, пробуржуазная, развращенная подачками (достаточно почитать, что и как писали о русском народе в революционные дни Булгаков, Шульгин, Бунин), частенько предавала промышленный пролетариат, то в современных условиях, постоянно растущая масса наёмных работников преимущественно умственного труда эксплуатируется в офисах, в редакциях, порой, даже более изощрённо и унизительно, чем пролетарии в шахтах и у мартеновских печей. Этим, тоже, можно объяснить причину, по которой все чаще интеллигенты и рабочие совместно несут дубину народного гнева в дни, пока ещё, малоосмысленных, немарксистских, цветных «революций».

Абсолютный закон
расширенного воспроизводства коммунизма,
как главный мотив деятельности человека просвещённого

Марксистская теория мотивации деятельности человека сегодня, пока, не способна привлечь к себе массового интереса, в том числе, и читателей левой ориентации, поскольку она не выглядит актуальной, способной мгновенно ответить на острые вопросы текущего этапа борьбы. Многим хочется изобрести простенький лозунг (например, «Долой ненавистный режим»), способный войти в резонанс с мотивами, уже имеющимися в сознании населения, чтобы вывести толпы на Болотную площадь в Москве, на Майдан в Киеве, на площадь Республики в Ереване, на Елисейские поля в Париже…, как Гапон.

Во время войны обожженных летчиков и танкистов, иногда, быстро «лечили» от боли морфием. Точно так, современные бытовые трагедии и вспыльчивость масс толкают левых к поиску скорых методов избавления большинства населения России от текущих страданий. В частности, даже, одними лишь разговорами с парламентской трибуны о желательности равномерного распределения доходов от продажи нефти и газа между всеми жителями страны, понижается порог социальных болевых ощущений, формируются иллюзии достижения этих целей законодательными инициативами, майданным и желто-жилетным хаосом. Т.е. хай живет капитализм, только отстегните всем ещё немножко от наворованного, иначе… мы сожжем сотню автомобилей. В импульсах погромной активности толпы, как показала вековая практика, нет никакой стратегии.

Даже в странах, которые сохранили статус или названия социалистических, господствует иллюзия, что современных мотивов, побуждающих людей к напряженному производственному труду, достаточно для того, чтобы продолжалось успешное строительство социализма, например, с китайской спецификой.

Да, нынешней мотивации достаточно для того, чтобы некоторое время осуществлять то, что в простонародье зовется строительством социализма. Но, как показала историческая практика, этих мотивов абсолютно недостаточно, чтобы происходило действительное и гарантированное движение к коммунизму.

Задача современных левых в том и состоит, чтобы мотивы, царящие в сознании жертв современного капитализма, готовность к отрицанию реакционной системы производственных отношений, отредактировать в стройную систему необходимых и осознанных шагов, гарантирующих достижение конечной конструктивной цели, устраняющих препятствия с пути прогресса человечества.

Многие левые до сих пор не понимают, что, в отличие от эксплуататорских формаций, переход от капитализма к полному коммунизму будет происходить не стихийно, а только в меру динамики роста безусловной усвоенности содержания объективных законов этого перехода, в том числе, законов сознательной смены мотивов, влекущих человека от одиночной охоты за любыми деньгами к систематической, тем более, творческой, инициативной трудовой деятельности, самореализации личности на благо ВСЕГО общества, а всё общество, начиная с людей пионерского возраста, имеет точное общее представление о стратегии своего развития, через формирование условий для развития свойств каждой личности.

Я, например, отлично помню те настроения моего пионерского детства, когда мы участвовали в сборе металлолома в 50-е годы, сознавая важность металла для Родины, а в пионерских лагерях - в сборе тонн упавших яблок для отправки их на местные фабрики, производившие соки и джемы. Мы это делали бесплатно, с огоньком, с гордостью за то, что мы участвуем в деле, бесспорно, полезном, вкусном для всего советского народа. И не меньше. Это вызывало совершенно иные чувства, чем наши же ночные редкие вылазки в те же колхозные сады ночью, в поисках дурацкого подросткового «экстрима», втайне от вожатых, когда мы, при лунном свете, срывали пару ещё кисловатых яблок для… получения «оскомины».

А какие братские чувства испытали мы, одноклассники, друг к другу, когда заняли первое место в школе, например, по сбору макулатуры, или сделали санитарный ремонт в классе собственными силами. Мы ещё были далеки от основ марксизма-ленинизма, поэтому дальше всплесков положительных эмоций дело не шло. Сегодня же, практически, вся подростковая среда напоминает осенние листья, летящие над болотом одноимённой площади в Москве. Нет повода, например, завидовать победителям всевозможных современных олимпиад. В лучшем случае, они застрахуют себя от голодной смерти, но не больше. И хотя сегодня, впервые за последние тридцать лет, в кругах руководства страны поднимается вопрос о счастье на фоне борьбы за рост ВВП, немногие понимают, что рыночные отношения между людьми исключают достижение такой формы отношений между людьми, которая называется счастьем. Только чистоган, только конкуренция, господство, подчинение, обман через контракт.

Впоследствии, видимо, те, кто больше ценил ночные вылазки за дармовыми кислыми яблоками, те и пошли в гайдары, чубайсы, березовские, старовойтовы, хотя, тоже, успели побывать и в пионерах и комсомольцам. Но, «не в коня корм».

Со времён Хрущева, вульгарные материалисты, т.е. основная масса советских экономистов и теоретиков «научного коммунизма» всех уровней ВАКовской остепененности, ожидали, что коммунизация сознания людей будет происходить автоматически, по мере обезлюживания трудоемких производств, увеличения свободного времени, переполнения магазинов и превращения людей в мастеров непрерывного гастрономического и альковного потребления. Ничем иным, как вульгарными представлениями о благополучной жизни, невозможно объяснить то единодушие, с которым «специалисты» в вопросах «научного коммунизма», во времена гласности, выступили в защиту полного хозрасчёта, кооперации, мелкого частного предпринимательства, денежной формы обогащения.

В 1987 году, по инициативе «Ассоциации социологов СССР», Института социологии АН СССР была проведена всесоюзная конференция «социологов» в Харькове. На всех секциях и пленарных заседаниях больше всего внимания «социологи», в годовщину Великого Октября, как заправские менялы, уделили обсуждению темы «полного хозрасчета и самофинансирования». В последующие годы со всех трибун КПСС в речах Горбачева, Яковлева, Абалкина, Аганбегяна, Шмелёва, Ципко2… звучал бухаринский тезис: чем больше денег в распоряжении личности, тем ближе она к… персональному счастью. А коммунизм, дескать, приятная сказка для пролетарских ушей.

Однако, как показала практика самых развитых рыночных демократических стран, где уже царит «полный хозрасчёт», и достигнута едва ли не исчерпывающая автоматизация производства всех материальных, денежных и «духовных» благ, смартфонизация населения, всё это не является панацеей от нездоровых, если не сказать, животных межличностных отношений. Периодические массовые расстрелы и массовые же погромы, террористические акты, происходящие в самых развитых рыночных странах мира, доказывают это. Чем больше автоматизируются США, тем больше они загнивают, бомбя иные страны и народы, далеко опередив в своих зверствах католическую конкисту, колониальную, милитаристскую и фашистскую Европу.

Характеризуя потенциал крупного машинного производства при капитализме и степень готовности его средств производства к осуществлению требований абсолютного закона коммунизма, Энгельс писал:

«Обращение средств производства в общественную собственность устраняет не только существующее теперь искусственное торможение производства, но также и то прямое расточительство и уничтожение производительных сил и продуктов, которое в настоящее время является неизбежным спутником производства и достигает своих высших размеров в кризисах. Сверх того, оно сберегает для общества массу средств производства и продуктов путём устранения БЕЗУМНОЙ роскоши и мотовства господствующих теперь классов и их политических представителей. Возможность обеспечить всем членам общества путём общественного производства не только вполне достаточные и с каждым днём улучшающиеся материальные условия существования, но также полное свободное развитие и применение их физических и духовных способностей, - эта возможность достигнута теперь впервые, но теперь она действительно достигнута».

Учитывая уровень недоразвитости общественного сознания большинства своих современников, Энгельс продолжал разжевывать коренные положения марксизма по этому вопросу:

«Раз общество возьмёт во владение средства производства, то будет устранено товарное производство, а вместе с тем и господство продукта над производителями. Анархия внутри общественного производства заменяется планомерной, сознательной организацией. Прекращается борьба за отдельное существование. Тем самым человек теперь - в известном смысле окончательно - выделяется из царства животных и из звериных условий существования переходит в условия действительно человеческие.

Условия жизни, окружающие людей и до сих пор над ними господствовавшие, теперь подпадают под власть и контроль людей, которые впервые становятся действительными и сознательными повелителями природы, потому что они становятся господами своего собственного объединения в общество. Законы их собственных общественных действий, противостоявшие людям до сих пор как чуждые, господствующие над ними законы природы, будут применяться людьми с полным знанием дела и тем самым будут подчинены их господству. То объединение людей в общество, которое противостояло им до сих пор как навязанное свыше природой и историей, становится теперь их собственным свободным делом. Объективные, чуждые силы, господствовавшие до сих пор над историей, поступают под контроль самих людей. И только с этого момента люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, только тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в преобладающей и всё возрастающей мере и те следствия, которых они желают». [Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, Т.19. с.226-228]

Как видим, в заключительном фрагменте своей работы, «Развитие социализма от утопии к науке» предприниматель Энгельс, со знанием дела, указывает на то, что капитализм машинного уровня развития средств производства содержит в себе объективные противоположности. С одной стороны, капитализм остаётся системой буржуазных расточительных, стихийных и бессмысленных, т.е. экономических форм производственных отношений, но, с другой стороны, даже, докомпьютерный капитализм формирует все необходимые предпосылки для обеспечения не только материального благополучия ВСЕХ людей на Земле, но и для всестороннего РАЗВИТИЯ их способностей.

Таким образом, с диаматической точки зрения ясно, что и в условиях абсолютно достаточного материального производства, рыночно организованный мир столкнётся с тем, что, во-первых, капиталисты, т.е. класс безумного мотовства и роскоши, самыми зверскими методами попытается удержать своё рабовладельческое господство (что было однозначно подтверждено целями и итогами первой мировой войны, предсказанной Энгельсом ещё в 1875 году, и фашизацией Европы, начавшейся в ходе первой мировой войны), а во-вторых, материальные достижения капитализма будут использованы во благо человечества только в том случае, если пролетарии умственного и физического труда, впервые поймут, что они ОБЯЗАНЫ научиться СОЗНАТЕЛЬНО, т.е. гораздо умнее хозяев, УПРАВЛЯТЬ объективно общественными производительными силами, т.е. и машинами, и отношениями между собой во благо всем трудящимся. А отсюда, естественно, следует, что управлять собой и машинами люди смогут эффективно, если будет соответствующим образом (а не через ЕГЭ, т.е. через седалище) организовано обогащение памяти ВСЕХ людей знанием всех тех богатств, которые выработало человечество за счёт обучения, самообучения, воспитания и самовоспитания людей общественных «с младых ногтей».

Но, большинство современных интеллигентов своё невежество в области марксизма рассматривают как доблесть. Например, А. Вассерман сообщил в одном из интервью, что он демонстративно пренебрегал в студенческие годы трудами Маркса и Энгельса, а потому в 1996 году, приняв сторону демократии и рынка, опубликовал статью «Коммунизм и компьютер», в котором, «доказал», что сознательное управление общественным производством невозможно, поскольку не хватит мощности всех компьютеров мира, а потому следует положиться на рынок, т.е. на… анархию, избрав президентом этой анархии Ельцина. В то время Вассерман игнорировал, что в СССР, уже в 60-е годы, создавались республиканские вычислительные центры и практически организовывались автоматизированные системы управления (АСУ) всё более значительными объемами воспроизводственных процессов. Ничто не мешало развивать теорию и практику АСУ в СССР, кроме… американских монополий, которые НИКОГДА не откажутся от анархии рынка, поскольку именно через экономические кризисы, колебания курсов валют и ценных бумаг они удушают мелких конкурентов и получают дополнительные доходы.

«Идеал простоты и эффективности - централизованный всеобъемлющий план - писал Вассерман, - недостижим. Просто потому, что всей вычислительной техники мира не хватит для расчёта этого идеала и за миллионы лет. Зато рыночная экономика со всеми её потерями и перекосами оказывается образцом эффективности.

Нынешняя наша экономика РФ, в которой план уже не работает, а рынок ещё не выстроен, сочетает в себе худшие стороны обеих систем и лишь слабые намёки на лучшие. Естественно, выбираться из неё надо чем поскорее. И кажется - проще выбраться назад, к плану.

Очень прошу Вас, дорогой читатель: если пересказанные мною рассуждения великих математиков Вас убедили, если Вы, как и я, пришли к выводу, что выход из наших проблем только впереди, в рынке, несмотря на все его проблемы - покажите эту статью другим, попытайтесь и их убедить. 16-е июня не за горами…».

Как оказалось, Вассерман до поры до времени не задумывался над вопросом, почему при Сталине, при отсутствии вычислительной техники современного уровня, каждый последующий годовой и пятилетний планы были всё более сбалансированными, а погрешности всё более символическими и, за четверть века, в СССР ни одного экономического кризиса, тем более в годы, когда Запад задыхался в тисках экономических кризисов. Видимо, только в последнее время, Вассерман стал понимать, что дело не только в количественных пропорциях плана, а в целом комплексе условий, делающих план реализуемым. В тех условиях, избрание президентом РФ на 4 года Зюганова, ничего не дало бы для восстановления централизованной плановой экономики. 1996 году уже предшествовали 14 лет уничтожения плановой системы, начатому Андроповым, следовательно, уничтожения кадров, владеющих методикой централизованного комплексного планирования. Распад СССР означал и распад системы его производственных связей.

Наблюдая за рыночной практикой в РФ после повторного избрания Ельцина, имея время заново и не для зачётов изучить труды Маркса и Энгельса, Вассерман, один из немногих, пожалуй, искренне пересмотрел свои точки зрения. Тем не менее, позднее прозрение отдельных граждан не освобождает носителей марксизма от обязанности абсолютно точно разобраться в причинах неудовлетворительной работы Госплана после смерти Сталина и в научных основах организации всё более эффективного планирования во времена живого Сталина. Являются ли линейные уравнения и производительность ЭВМ - решающими условиями успешного планирования? Именно этого анализа, теоретики современного марксизма пока не провели.

Формулирование абсолютного закона расширенного воспроизводства коммунизма не является чисто академическим занятием, а имеет решающее практическое просветительное и воспитательное значение. (Попутно следует заметить, что слово «экономический», рождённое в эпоху появления и нарастания господства частной собственности в Древней Греции, неприменимо к описанию воспроизводственных процессов эпохи коммунизма, поскольку слово «экономический» является синонимом слова «эгоистический». Само собой разумеется, что формулировка «абсолютный эгоистический закон коммунизма» является абсурдом. А вот, формулировка закона прибавочной стоимости как «абсолютного эгоистического закона капитализма» отражает суть капитализма совершенно точно). Будучи усвоенным массами (а это - важнейшая задача партийных агитаторов), абсолютный закон коммунизма явится главным осознанным мотивом деятельности, во-первых, авангарда рабочего класса, во-вторых, всего рабочего класса, а вместе с этим, и всех остальных социальных слоёв населения и специализированных учреждений планирования и производства.

Одна из субъективных причин крушения СССР, помимо откровенного предательства двурушников и недоумков типа Хрущева, Андропова, Горбачева и Яковлева, в том и состоит, что основная масса дееспособного населения страны, особенно творческая интеллигенция, была информирована относительно содержания и действия абсолютного закона коммунизма на первой, низшей фазе коммунизма на уровне не выше Хазанова, Жванецкого, Шендеровича и Крамарова. Поэтому, многое из того, что делалось людьми постсталинской эпохи, осуществлялось НЕ СОЗНАТЕЛЬНО, а мотивировалось полуживотными ИНТЕРЕСАМИ, слегка приправленными меркантильностью. Скольких бы интеллигентов прозападной ориентации брежневской поры ни опросить, все они скажут, что в СССР они все стояли в очередях, поскольку им трагически не хватало… копченой колбасы, туалетной бумаги и денег.

Как человек, которому повезло учиться в советской школе в период самых блестящих космических, балетных и поэтических достижений, до сих пор удивляюсь и сожалею, что изучение иностранных языков осуществлялось в школах и ВУЗах СССР не на основе текста «Манифеста Коммунистической партии», переведенного на все основные языки мира. Можно было бы «убить сразу всех либеральных зайцев», тем более, что большая часть молодёжи того времени, ещё искренне мечтала о запахах тайги и думала о Родине больше, чем о себе.

А после реформы Андропова, т.е. внедрения самофинансирования и договорных (вместо плановых), отношений между предприятиями СССР, советские министры, фактически, превратились в первое поколение олигархов, т.е. политиков, сросшихся с экономикой. Они уже рассматривали СССР не как единую фабрику, а как сумму СВОИХ хозрасчётных, вассально зависимых директоров и предприятий, в значительной степени, обособленных, и конкурирующих друг с другом. Директора заводов, имевшие, как правило, лишь техническое образование, кое-какую рублёвую смётку и волчий аппетит на деньги, уже не видели в Госплане СССР необходимое, авторитетное, объединяющее звено, которое, начиная с «оттепели» и до конца «перестройки», объективно, постепенно утрачивало своё научное, коммунистическое содержание. Завороженные перспективой личного обогащения, советские директора не вывели рабочих на защиту СССР в августе 1991 года, поскольку заводы были, фактически, уже прихватизированы самими директорами.

К сожалению, и сегодня, абсолютный закон коммунизма является лишь предметом периодических споров между редкими левыми теоретиками.

Но многие из спорщиков не понимают, что теоретическая победа Ленина над Плехановым, в полемике по содержанию абсолютного закона коммунизма, нашла победоносное воплощение в практике, прежде всего, культурной революции Сталина в СССР. Именно победа формулировки Ленина, образно говоря, породила, читающую Россию, а вместе с ней Капицу, Келдыша, Курчатова, Королева, Климова, Глушко, Люльку, Яковлева, Ильюшина, Кошкина, Кожедуба…

Но, поскольку во времена Хрущева подход к теоретическому марксизму начал превращаться в формальность, а тривиальные диссертации видных советских экономистов эпохи Брежнева - в пространные заявления на повышение оклада, постольку, в последнее десятилетие существования СССР, официально преподаваемый, основательно опошленный «марксизм», уже не играл существенной образовательной и мотивирующей роли. Не будет преувеличением, если сказать, что, практически, все обществоведы СССР игнорировали абсолютный закон расширенного воспроизводства коммунизма в качестве предмета научного исследования и внедрения.

Со времен Хрущева, население СССР всё более погружалось в производство именно товаров (лишь бы продать), в удовлетворение личных материальных потребностей, часто дурацких, мещанских, самоубийственных, не очень понимая, что, именно, они удовлетворяют, и имеет ли это отношение к строительству коммунизма, к развитию каждой личности. Переживания сотен тысяч бедных обывателей в очередях за автомобилями, массовые ночные бдения мещан в очередях за «жирпотребом», за хрустальными вазами, мебельными гарнитурами, импортными сапогами, золотыми цепочками и паласами, тормозили морально-умственное развитие людей, делали их всё более пригодными для оболванивания со стороны Солженицына, Новодворской, Арбатова, Бунича, Гайдара, Чубайса и т.п., что, со временем, и вылилось в многокилометровую очередь будущих обманутых дольщиков, пайщиков и вкладчиков в первый «макдональдс» в Москве.

Если в левой среде сегодня и заходит разговор об объективных законах развития, то современные теоретики не идут дальше попыток формулировки, якобы, основного экономического закона социализма, абсолютно не учитывая, что слово социализм применяется в простонародье для обозначения первой низшей фазы, но, всё-таки, коммунизма. Далеко ведущей ошибкой является попытка сформулировать основной экономический закон социализма без учёта первенства требований абсолютного объективного закона расширенного воспроизводства коммунизма.

У носителей вульгарно-исторического подхода сложилась твёрдая уверенность, что их мысль должна строго следовать за порядком событий, в том числе, за практикой, не оплодотворенной наукой.

На самом деле, общественная практика долгие века не могла играть роль критерия истинности, поскольку подавляющее большинство человечества о связи общественной практики с наукой не догадывалось. Более того, самой общественной практике не придавалась ни малейшая критериальная роль, поскольку религии строго следили, чтобы практика была как можно ближе к священным писаниям любой религии, как можно дальше, от любой науки, а наука, как можно ближе к костру инквизиции. Святоши всегда понимали, если общественное сознание лишено научности, то адекватности лишены и огромные пласты общественной практики, а потому практика не могла выступать критерием научной истины на значительных отрезках истории и способствовать её открытию. Научная истина о том, что власть сюзерена не вечна, открывалась лишь в конечном итоге, например, в период полного крушения феодального способа производства под ударами теоретических веяний эпохи возрождения и протестантизма, роста производительных сил.

Теория, т.е. не ограниченные по объему рассуждения о наиболее общих основаниях конкретного явления, сначала, должна быть сформулирована на методологически верной основе, предложена практикам и, только такая, оплодотворённая научной теорией, практика определит степень соответствия сформулированных теоретических положений объективной реальности, возведя, в случае успеха, теоретическое положение в разряд научной истины.

Достаточно часты случаи, когда некорректно организованная практика, не подтверждает верные положения теории. Экспериментаторы, не сумевшие учесть в практической модели все необходимые положения теории, достаточно часто погибают, особенно в авиации и в бизнесе.

Всякая истина КОНКРЕТНА, и потому она подтверждается лишь в конкретной, адекватной практике. Разумеется, частные ожидаемые плоды практики достигались и «методом тыка», но очень редко, особенно в сапёрном деле.

На отрицании первенства науки над экономикой в период борьбы за коммунизм и основывается тактика посильного, прагматически оправданного хвостизма: сначала, дескать, соблюдём закон социализма, а уж, когда-нибудь, бог даст, выполним требования и закона коммунизма, т.е. никогда. Этим приёмом до сих пор пользуются и троцкисты, и откровенные антикоммунисты, заявляя, что, даже, полная готовность производительных сил СССР и производственных отношений к военной победе над объединённым мировым фашизмом, не свидетельствует о том, что в СССР был построен социализм, как будто в арсенале троцкистов и антикоммунистов есть, подтвержденная практикой, модель их социализма.

Между тем, для марксиста, если уже открыт, сформулирован и проверен на победоносной практике «военного коммунизма», коллективизации, Великой Отечественной войны закон более общего уровня, то и в дальнейших своих рассуждениях диаматик обязан «плясать» от этой общей «печки» и в переходный период, и на первой низшей фазе коммунизма.

В кругах левых, иногда, возникает полемика по поводу различий в формулировках Ленина и Сталина того, что в среде официальной профессуры КПСС было принято называть основным экономическим законом социализма. Полемизируя с Плехановым, явно опираясь на теоретические положения, разработанные Энгельсом, Ленин писал, что программа РСДРП должна осуществляться во имя решения задач обеспечения «полного благосостояния и свободного всестороннего развития всех членов общества». Эту ленинскую фразу некоторые левые противопоставляют формулировке основного закона социализма, которую Сталин дал в своей работе «Экономические проблемы социализма в СССР»: «обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники».

Странным образом не учитывается, что Ленин писал о самом общем программном положении коммунистической теории, о законе построения и функционировании коммунизма, а Сталин писал о конкретных экономических проблемах социализма в СССР, в том числе и теоретических, когда войной уже было доказано, что удовлетворение материальных и культурных потребностей всего советского общества в 30-е годы достигло такого уровня и, главное, устойчивой положительной ДИНАМИКИ (в пределах жизни одного поколения), что ни геббельсовская, ни власовская, ни красновская ложь об СССР, ни войска, практически, всей фашистской Европы не смогли разрушить эту искреннюю убеждённость подавляющего большинства населения СССР в необходимости процесса строительства коммунизма и его защиты. С технической стороны победа народа СССР в ВОВ стала возможной в результате, прежде всего, культурной революции и в самом широком, и в узком, научно-техническом смысле этого слова.

Слово «культура» применяется для обозначения всех, без исключения, результатов деятельности человечества и отдельных этносов, как в виде элементов прогресса, так и элементов остаточного атавизма и первобытности, не изжитых практикой, иными словами, всю сумму конструктива и негатива во всех областях общественного бытия.

Основная часть советского этноса, в условиях новых производственных отношений, сознательных и плановых, за первые десять лет своей мирной жизни решила задачу электрификации РСФСР, превзойдя в этом любую европейскую страну. Можно ли считать электрификацию, радиофикацию огромных пространств и коллективизацию населения СССР несущественным достижением в области удовлетворения «постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путём непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники»? За четыре года СССР решил самые важные задачи индустриализации, за следующие пять лет - задачи коллективизации крестьян-единоличников на базе массовой механизации и сделал практически всю страну читающей, дав нескольким народам письменность, построив систему высшего образования и исследовательских институтов по ВСЕМ известным направлениям науки, а за три предвоенных года осуществил строительство Вооруженных Сил СССР на базе массовой моторизации, которые, как стало ясно 9 мая 1945 года, оказались вполне способными, практически, в одиночку разгромить войска объединенной фашистской Европы, особенно, под Москвой и Сталинградом.

Сторонники «Прорыва», чтобы не путаться в категориях, давно уже отказались от использования слова «социализм» и перешли к повсеместному использованию выражения «первая фаза коммунизма». Только при таком подходе можно понять, что успешное решение задач первой фазы коммунизма зависит от того, насколько количественные и качественные задачи стратегии коммунистической партии служат делу приведения производительных сил общества в соответствие требованиям абсолютного закона расширенного воспроизводства коммунизма.

Легко заметить, что формулировка Ленина лишь самым незначительным образом отличается от формулировки Энгельса, который, как уже приводилось выше, писал, что уже при машинном капитализме существует

«возможность обеспечить всем членам общества путём общественного производства не только вполне достаточные и с каждым днём улучшающиеся материальные условия существования, но также полное свободное развитие и применение их физических и духовных способностей…».

Правда, Энгельс писал, ориентируясь на самые развитые рыночные страны мира в годы, когда Россия была ещё глубоко аграрной страной, а Ленин писал программу РСДРП, когда российские монополии, и банки, т.е. российский империализм уже вступил в борьбу с Японией за передел Азии. Строго говоря, гигантские ресурсы, затраченные на поражение сухопутных войск России в Маньчжурии и на утопление российского броненосного флота в Цусимском проливе, российские капиталисты могли бы пустить на развитие России и её населения. Но детям русских рабочих и крестьян дорога в высшее образование была категорически закрыта. А современные либералы РФ всегда делают вид, что «не понимают», почему Россия, большинство населения которой было отстранено от высшего технического образования, в 1914 году отставала в техническом отношении и от Японии, и от Запада.

Внешне, формулировка Сталина несколько отличается от формулировок Энгельса и Ленина, но, если вдуматься, то становится вполне очевидно, что имеет место непринципиальное терминологическое различие, но совпадение по сущности при исторически более конкретной постановке акцента: «обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники». Достаточно задаться вопросом, можно ли СОВЕРШЕНСТВОВАТЬ социалистическое производство на базе ВЫСШЕЙ ТЕХНИКИ, т.е. ПРЕВОСХОДЯЩЕЙ УЖЕ ДОСТИГНУТЫЙ УРОВЕНЬ, НЕ ОБЕСПЕЧИВ ПРЕВОСХОДЯЩЕГО же УРОВНЯ ПОДГОТОВКИ НАУЧНЫХ КАДРОВ?

Это требование Сталин не только глубоко учитывал, но и осуществил его на практике. Сталин формулировал своё определение, когда советская наука, и её детище, советская реактивная авиация, уже доказали своё заметное превосходство над поршневой и реактивной авиацией США в «корейской войне» США против СССР, когда, советский ещё, Д.Сахаров успешно доделывал водородную бомбу под общим руководством Берии, обогнав Оппенгеймера и Теллера, когда советский балет стал лучшим в мире, и не было направления, в котором научные кадры СССР уступали бы немецко-фашистским кадрам, работавшим уже на США. Не испытывая ни малейшего головокружения от этих успехов, Сталин отлично понимал, что первично, а что вторично в цепи этих достижений. Сталин требовал от советских ученых разработки более совершенных программ и планов МАКСИМАЛЬНОГО удовлетворения РАСТУЩИХ материальных и культурных потребностей путём СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ социалистического производства (с учётом рудиментов классовости, товарно-денежной формы обращения части произведенных материальных и культурных ценностей) на базе ВЫСШЕЙ техники. Так что, только формалист может найти противоречие между формулировками абсолютного закона коммунистического расширенного воспроизводства Энгельса, Ленина и Сталина.

Формулировка, выработанная Сталиным, содержит в себе конкретику, которую Ленин не затрагивал предметно в споре с Плехановым, но уже на XI съезде РКП(б), Ленин открыл условие, несоблюдение которого на первой фазе коммунизма сулило полное поражение коммунизму в России, а именно, СОРЕВНОВАНИЕ КОММУНИЗМА С КАПИТАЛИЗМОМ, как внутри Советской России, так и на мировой арене.

Сталин учел и это положение ленинизма в своём определении словами о «совершенствовании социалистического производства на базе высшей техники», т.е. техники, превосходящей капиталистическую. А это можно было достичь только на базе соревновательного, предметного развития науки и техники. Это отлично понимали и Курчатов, и Королёв.

Наличие некоторого потенциала у империализма в отношении развития средств производства вынуждало Сталина исторически конкретизировать основной закон первой фазы коммунизма, т.е. решать созидательные задачи в соревновании с империализмом от победы к победе.

Соревнование способов коммунистических с капиталистическими и есть основной закон первой фазы коммунизма. Этот закон и требовал от коммунистов развития именно коммунистических начал в культуре и производстве, и в потреблении, и в общественных отношениях, без чего страна не имеет преимуществ над капитализмом.

Конечно, всё гениальное просто, когда оно уже разжевано гениями, но можно ли, находясь в здравом уме, не видеть связь между ростом научных знаний вообще, прогрессом общества вообще и объективной связи между успехами в развитии науки и успехами в строительстве коммунизма в темпе, продиктованном угрозами со стороны империализма. Не может быть успехов в строительстве коммунизма там, где нет ОПЕРЕЖАЮЩЕГО развития научного уровня общественного сознания по сравнению с оппортунистическим, религиозным, националистическим, империалистическим, которые тоже не стоят на месте. О необходимости опережающего развития науки в период индустриализации производительных сил общества Ленин писал уже в работе «К так называемому вопросу о рынках» в 1893 году.

Руководствуясь требованиями закона соревнования с империализмом, Ленин уже в мае 1918 года разрабатывает проект предложений о создании Социалистической академии общественных наук, в котором, в частности, предлагалось:

«СНК, вполне одобряя и приветствуя идею, легшую в основе проекта учреждения Социалистической академии, поручает Комиссариату народного просвещения переработать этот проект на следующих основах:
1) во главу угла поставить издательское общество марксистского направления;
2) привлечь в особенно большом числе заграничные марксистские силы;
3) одной из первоочередных задач поставить ряд социальных исследований;
4) немедленно принять меры к выяснению, сбору и использованию русских преподавательских сил».

В этот период, уже сформулировав знаменитый «Набросок плана научно-технических работ», сделав все необходимое для создания Красной Армии, сформулировав коренные положения о продовольственных отрядах, Ленин понимал, что без мобилизации всех сил для обучения населения коммунистическому мировоззрению, без создания конкретной структуры, ответственной за это направление партийной работы, научно-технические, военные и продовольственные планы - не осуществимы.

Примитивное понимание ленинского учения о соревновании двух систем, шельмование всего сталинского Хрущевым, привело к вульгаризации практики соревнования коммунизма с империализмом, к сведению этого соревнования к призыву к населению СССР перегнать Америку по производству мяса, молока, масла и переЖрать американцев. Современные левые и не пытаются изучать эти вопросы, рассматривать их в развитии, в перспективе, т.е. диаматически, готовя кадры партии к грядущему соревнованию с империализмом в ленинском и сталинском понимании этой задачи.

Таким образом, абсолютный закон расширенного воспроизводства коммунизма является абсолютным законом и переходного периода, например, в виде военного коммунизма и соревнования с внутренним капитализмом, и на первой фазе коммунизма, когда его требования реализуются в соревновательном ключе с мировым империализмом, и в эпоху полного коммунизма, когда уже, действительно, развитие КАЖДОЙ личности превращается в предметную и конкретную заботу ВСЕГО общества.

Свобода как важнейший мотив в борьбе за коммунизм

Иначе говоря, коммунистам предстоит исполнить роль авангарда в движении пролетарских масс умственного и физического труда от необходимости навязанной капиталом, от свободы иллюзорной, к необходимости научно понимаемой всеми, т.е. к свободе истинной.

Теоретически не подлежит сомнению, и с этим не будут спорить даже антикоммунисты, что коммунизм есть форма общежития, максимально свободная от возможности одного человека распоряжаться временем жизни своего ближнего, т.е. теория коммунизма описывает объективные и субъективные предпосылки, ведущие к ликвидации причин для превращения человека в раба, крепостного крестьянина, в наёмного пролетария умственного и физического труда. Коротко говоря, нет господина, нет и раба, но верно и обратное, нет раба, нет над кем быть господином.

До известной степени, слово коммунизм является наиболее содержательным синонимом слова свобода, поскольку абсолютный закон расширенного коммунистического воспроизводства есть закон движения человечества к ликвидации социальных различий между индивидами.

И что характерно, нет антикоммуниста, который бы, критикуя коммунизм, продемонстрировал бы незнание того, за критику чего он взялся. Невозможно представить, чтобы Муссолини, Черчилль, Геббельс или Бжезинский были не знакомы с главными положениями теории марксизма. Их-то они всегда и пытались критиковать «по пунктам». Когда же дело доходило до описания свободы, то каждый из них, в своих трудах, фактически, ратовал за свободу колониализма для своей нации, правда, имея в виду, прежде всего, олигархов этой нации, что и являлось идеологическим запалом мировых войн.

Широко известно изречение Спинозы о том, что свобода есть осознанная необходимость. Но в работе «Развитие социализма от утопии к науке» Энгельс писал, что после победы социализма

«…люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, только тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в преобладающей и всё возрастающей мере и те следствия, которых они желают. Это есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободы».

Легко заметить, что в определении Энгельса, внешне, необходимость противопоставлена свободе. На самом деле фраза Энгельса призывала к скачку из царства тиранически навязанной необходимости, в царство осознанной необходимости.

Согласно исследованиям Маркса,

«действительное богатство общества и возможность постоянного расширения процесса его воспроизводства зависит не от продолжительности прибавочного труда, а от его производительности и от большей или меньшей обеспеченности тех условий производства, при которых он совершается.

Царство свободы начинается в действительности лишь там, где прекращается работа, диктуемая нуждой и внешней целесообразностью, следовательно, по природе вещей оно лежит по ту сторону сферы собственно материального производства. Как первобытный человек, чтобы удовлетворять свои потребности, чтобы сохранять и воспроизводить свою жизнь, должен бороться с природой, так должен бороться и цивилизованный человек, должен во всех общественных формах и при всех возможных способах производства. С РАЗВИТИЕМ ЧЕЛОВЕКА расширяется это царство естественной необходимости, потому что расширяются его потребности; но в то же время расширяются и производительные силы, которые служат для их удовлетворения. Свобода в этой области может заключаться лишь в том, что коллективный человек, ассоциированные производители рационально регулируют этот свой обмен веществ с природой, ставят его под свой общий контроль, вместо того чтобы он господствовал над ними как слепая сила; совершают его с наименьшей затратой сил и при условиях, наиболее достойных их человеческой природы и адекватных ей. Но тем не менее это всё же остаётся царством необходимости. По ту сторону его начинается РАЗВИТИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ СИЛ, которое является самоцелью, истинное царство свободы, которое, однако, может расцвести лишь на этом царстве необходимости, как на своём базисе. Сокращение рабочего дня - основное условие. [К. Маркс. «КАПИТАЛ. Критика политической экономии» Том III, глава 48. стр. 892-893]

На теме борьбы за сокращение продолжительности рабочего дня, фактически, и закончил свою последнюю теоретическую работу Сталин.

Таким образом, нынешнему поколению коммунистов придётся разбираться, в исторических типах необходимости, в сравнении степеней свободы в классовом и бесклассовом обществе, т.е. во всём том, в чем ни КПСС, ни современные партии с коммунистическими названиями, пока, разбираться не собираются, а потому не начали разъяснять эти положения современным пролетариям умственного и физического труда, кстати, замученных тяжелой неволею, отсутствием свободного времени в той степени, которая была неведома работникам советской поры. Образно говоря, пролетариат, наёмные работники уже созрел для того, чтобы вновь прислушаться к марксистам новой генерации.

Многим хочется овладевать теорией марксизма с такой же легкостью, с какой они прочитывают романы. Между тем, поражения, понесенные КПСС, современное топтание на месте партий с коммунистическими названиями, делают необходимым тщательную, детальную разработку марксистских положений о свободе и необходимости как краеугольных элементов марксистской теории, обозначенных в достаточно поздних трудах гениев, но, пока, не нашедших должного отражения в современной пропагандисткой и агитационной литературе. Мало обнажить всё то в капитализме, что обрекает миллиарды людей на необходимость подневольного труда. Пролетарские массы выйдут за рамки Майдана и парижских погромов на «оперативный простор» только тогда, когда их мотивация поднимется до уровня осознания научных высот и глубин, содержания и сущности осознанной необходимости как высшей формы свободы, достижимой в условиях планеты Земля.

Поэтому в следующей части данной статьи, будет предпринята попытка построения «пирамиды» необходимостей, исключающих бессмысленное блуждание людей по интеллектуальным пустыням и позволяющей, с высоты научного подхода, увидеть наиболее короткий и надёжный путь к свободе каждой личности.

Продолжение следует

Написать
автору письмо

Ещё статьи
этого автора

Ещё статьи
на эту тему

Первая страница
этого выпуска

Поделиться в соцсетях